Общественная дискуссия вокруг роли и места башкирского языка в образовательной системе Башкортостана в конце июня разгорелась с новой силой. Поводом послужило предписание прокурора Башкортостана, адресованное главе республики Рустэму Хамитову, в котором говорится о нарушениях при преподавании башкирского языка в школах региона. Речь идет как о нарушениях при составлении методических пособий и учебников, так и о несоответствии местных образовательных норм федеральному законодательству. Практически одновременно (и это вряд ли случайно) Рустэм Хамитов в интервью главному редактору "Эха Москвы" Алексею Венедиктову подчеркнул, что башкирский язык изучается в школах республики в обязательном порядке 1-2 часа в неделю именно как государственный язык. Правда, он добавил, что сам всегда выступал за отказ от принуждения и полную свободу выбора в изучении языков.
Проблема изучения башкирского языка появилась не сегодня. К сложившейся ситуации привели сразу несколько внутриреспубликанских факторов, и в последнее время факторы эти заметно усложнились и усугубились. И дело не только в регулярных жалобах на обязательное изучение башкирского языка всеми (хотя это тоже сыграло свою роль). С одной стороны, была принята программная резолюция Всетатарского общественного центра, в которой речь идет о нарушениях национальных прав татар Башкортостана. С другой стороны, появилась новая башкирская организация – Конгресс башкирского народа, уже успевший отметиться рядом весьма неоднозначных заявлений.
Всё это является индикатором того, что в национальной политике, проводимой госорганами республики, далеко не всё гладко, и здесь явно срочно нужно что-то менять.
Языковая ситуация в Башкортостане отличается от Татарстана и Чечни
Отметим, что языковая ситуация в Башкортостане разительно отличается от других национальных республик, в которых кроме русского государственным является и язык "титульной" национальности (например, Татарстан и Чечня). На нее влияют следующие факторы:
Фактор этнический. Как известно, башкир в Башкортостане даже по данным последней переписи 2010 года (которую многие татарские организации считают списанной с результатов сфальсифицированной переписи 2002 года, а значит, не отражающей реальной этнической ситуации) не больше 29% от всего населения республики. Причем, минимум треть из них – татароязычные башкиры, для которых родным языком является татарский. В результате количество башкироязычных башкир не превышает 18-19% населения республики. Татары по данным переписи-2010 составляют 25%. Прибавляем сюда 11% татароязычного населения, записанных башкирами, и получаем в итоге 36%. Русских в республике по данным той же переписи – 36% (сомневаться в достоверности этой цифры уже не приходится). Итого получаем на выходе следующие цифры: башкироязычное население – 18-19%, татароязычное – 36%, русскоязычное – 36%.
Башкортостан: башкироязычное население – 18-19%, татароязычное – 36%, русскоязычное – 36%
В Татарстане же татары составляют 53% населения, а в Чеченской республике чеченцы – 95%. В этом смысле сравнивать Башкортостан и целый ряд других национальных республик России не совсем уместно.
Не стоит забывать и о том, что этнический состав современного Башкортостана был разбавлен присоединением к нему в 1922 году территории части Уфимской губернии, населенной в большинстве татарами, но промышленно более развитой, чем башкирское Зауралье. Безболезненное национальное самоопределение башкир тогда, безусловно, было отдано в жертву усилению экономического потенциала башкирской автономии.
Как видим, этнический состав Башкортостана играет явно не в пользу сторонников обязательного изучения башкирского языка.
Фактор юридический. Как известно, Татарстан имеет Договор о разграничении полномочий между органами государственной власти России и органами государственной власти Татарстана (истекает 24 июля 2017 года), который де-факто и де-юре предопределяет особое положение Татарстана в системе федеративных отношений РФ. С юридической точки зрения, это важнейший (а по сути, единственный) документ, связывающий Татарстан с Россией, т.к. Татарстан, в отличие от других субъектов федерации, не подписывал в 1992 году Федеративный договор, а граждане республики не участвовали в референдуме 1993 года по принятию новой российской Конституции.
Татарстан не подписывал федеративный договор, а граждане республики не участвовали в референдуме 1993 года по принятию новой российской Конституции
Республика в составе Российской Федерации – это национально-территориальная автономия, созданная для самоопределения одного из народов РФ. И государственный статус языка этого народа – символ этой автономии, символ политического самоопределения народа.
Но как мы видим на примере Башкортостана, при формировании границ этнический фактор не учитывался должным образом, поэтому не только башкирской интеллигенции, но и всей многонациональной общественности республики в этой ситуации необходимо понять и договориться о том, какая же конечная цель преследуется при изучении башкирского языка как государственного? И вот это ключевой вопрос, без ответа на который нельзя найти взаимоприемлемый вариант.
Целью здесь не может быть абстрактная и расплывчатая формулировка вроде приобщения к культурному наследию народа, именем которого названа республика. Цель должна быть определена конкретно: человек вне зависимости от своего этнического происхождения за годы обучения в школе должен, как минимум, уметь читать, писать и хотя бы бегло изъясняться на башкирском языке. Это необходимо, прежде всего, для того, чтобы в случае практической необходимости суметь разобраться с документальными материалами госорганов, которые должны вести свой документооборот на всех государственных языках.
Какая конечная цель преследуется при изучении башкирского языка как государственного?
Однако становится очевидным, что обязательное изучение башкирского языка в Башкортостане всеми – в том виде, как это происходит сейчас – дальше продолжаться не может.
Это не значит, что башкирский язык не имеет прав на свое развитие. Это не означает потерю государственного статуса башкирского языка. Это лишь говорит о том, что в нынешней ситуации нужно что-то менять, но при этом максимально (насколько это возможно) соблюсти интересы всех сторон. Прежде всего, необходимо "ослабить гайки" там, где это возможно. Например, это касается сложившейся, по сути, абсурдной ситуации, когда татарские школьники вынуждены изучать башкирский язык в течение 11 лет, при этом чаще всего не имея возможности учить свой родной язык в качестве отдельного предмета (про татарские национальные школы и речи не идет – их в республике осталось крайне мало). Подобная практика вредит всем сторонам.
Преподование на протяжении 11 лет башкирского языка фактически дает татарским школьникам мало знаний, неся при этом массу отрицательных моментов: школьники не просто плохо усваивают башкирский (при морфологическом и лексическом сходстве татарского и башкирского насильное изучение последнего идет во вред изучению родного языка), но и де-факто становятся противниками обязательного изучения государственного башкирского языка. Дело в том, что именно через обязательное обучение татарских школьников башкирскому языку проводилась политика "башкиризации": под видом преподавания родного языка татарам преподавался башкирский.
Татарский же преподается только как предмет, и это в лучшем случае, т.к. большинство татарских школьников лишены даже такой возможности. Напомним, что в миллионной Уфе, где проживает 286 тысяч татар, функционируют всего две татарские гимназии, которые оснащены на порядок хуже башкирских и русских средних учебных заведений.
Под видом преподавания родного языка татарам преподавался башкирский
В этой связи отметим, что татарские общественные организации никогда не выступали против изучения башкирского языка как такового. Справедливые претензии всегда вызывала лишь явная подмена понятий и преподавание башкирского языка татарским школьникам под видом родного.
Не секрет, что татарский и башкирский языки практически идентичны друг другу, таким образом знающий татарский язык де-факто уже владеет и башкирским. На это всегда указывали и татарские общественные организации. Еще в 1989 году Уфимский ТОЦ и клуб любителей татарской культуры имени Галимджана Ибрагимова в своем письме ЦК КПСС писали: "татарский и башкирский языки очень близки друг другу и не требуется специальной подготовки для общения друг с другом". Таким образом, количество лиц, знающих башкирский язык, в республике, по сути, составляет около 2-х миллионов человек, т.е. более чем вдвое превышает количество башкирского населения, признающего родным башкирский язык.
Если конечная цель – это овладение башкирским языком, то не будет ли более целесообразным разработка отдельного учебного пособия для татарских школьников, благодаря которому усвоить небольшую разницу между татарским и башкирским (а значит, и выучить башкирский) можно в течение одного семестра (максимум – одного учебного года)? В остальное же время татарским школьникам должны быть созданы все условия для полноценного изучения родного языка – как в рамках национальных школ и гимназий (нынешнее мизерное число которых должно быть увеличено хотя бы в крупных городах республики), так и обычных школ.
Теперь даже на официальном уровне идут разговоры о разработке нескольких вариантов учебников башкирского языка. Значит, написание небольшого учебно-методичесокго пособия для татарских школьников не потребует больших финансовых вложений – зато решит множество проблем.
Разработка отдельного учебного пособия для татарских школьников, благодаря которому усвоить небольшую разницу между татарским и башкирским можно в течение одного семестра - более целесообразна
Кроме того, отсутствие необходимости в течение 11 лет преподавать башкирский язык приведет к значительной экономии финансовых средств, которые можно направить на улучшение тех же учебно-методических пособий.
В результате треть школьников овладеет татарским и башкирским (чего, кстати, желает башкирская интеллигенция), а у татароязычного населения укрепится лояльное отношение к государственному статусу башкирского языка. Также важен и тот момент, что это позволит башкирскому национальному сообществу, что называется, "сохранить лицо" в отстаивании своей позиции в данном вопросе.
Таким образом, сходство двух языков из проблемы превратится в конкурентное преимущество.
Старания башкирской национальной интеллигенции во что бы то ни стало удержать позиции башкирского языка, на первый взгляд, понятны. Однако ссылки на опыт Татарстана и тем более Чечни тут явно не уместны. Невозможно продолжать навязывать свою волю, если башкироязычное население составляет меньше 1/5 от населения всей республики. Демократия предполагает власть большинства при учете мнения меньшинства. Поэтому вопрос об изучении башкирского языка будет решен лишь тогда, когда он удовлетворит интересы большинства населения всего Башкортостана. А при реализации вышеописанного варианта как раз и получается устойчивое большинство: 36% татароязычных + 19% башкироязычных дают в итоге 55% населения республики, и игнорировать мнение такого большинства уже никак невозможно. При подобном раскладе вопрос об обязательности преподавания государственного башкирского языка отпадет сам собой.
Но это несомненно потребует отказа башкирской национальной интеллигенции от их главной идеологеммы – попытки выправить положение башкирского этноса за счет интересов татар Башкортостана. В противном случае перед башкирским языком маячит перспектива не только потери своего статуса, но и дальнейшей деградации и потери своих позиций даже среди самих этнических башкир.
Для русскоязычного же населения несомненно должны быть разработаны новые виды учебных пособий с учетом современных требований по усвоению предмета. Языку нужно обучать в максимально доступной и легкой форме.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим то, о чем другие вынуждены молчать.
