Сами челканцы называют себя лебединцами (по-челкански "ку-кижи"). Их предки поклонялись птице-лебедю ("куу" по-челкански значит "лебедь"). И проживали они всегда в районе реки Лебедь на Алтае. Это тюркоязычный народ. В советское время челканцев, а также кумандинцев, тубаларов и теленгитов считали одни народом —​ алтайцами. Челканцы с этим были не согласны и решили судиться, отстаивая свое право на собственное имя. Подробнее об этом народе в материале Сибирь.Реалии.

​Село Курмач-Байгол, Турочакский район, Республика Алтай. 790 км от Томска

Село Курмач-Байгол образовалось в 1824 году. Сегодня это глубинка Турочакского района Республики Алтай. Место традиционного проживания коренного малочисленного народа — челканцев. Примерно триста человек во всем поселении. Живут вдали от оживленных трасс. Современная дизельная электростанция появилась всего восемь лет назад, так что еще недавно тут частенько сидели при свечах. Связь — один таксофон на всю деревню, интернет только в школе и в сельской администрации. Курмач-Байгол можно смело назвать деревней в одну улицу и с одной фамилией на всех.

​

—​ Сколько из этих трехсот человек носят фамилию Пустогачевы? – спрашиваем у главы Курмач-Байгольского сельского поселения Вячеслава Пустогачева.

— Примерно половина. Не все между собой родственники, так как у нас как минимум три рода Пустогачевых, — говорит Вячеслав Пустогачев. — Род по-челкански — это "сööк". Есть Пустогачевы сööк "алыйаҥ" — это у меня, есть Пустогачевы сööк "пардыйак", есть сööк "кызыл-кöс". "Кызыл-кöс" переводится как "красные глаза".

Пустогачевы есть в роду практически у каждого жителя Курмач-Байгола. Даже если он носит фамилию Сумачаков, Канадараков, Барбачаков или пришлую немецкую Вибе. Так уж тут сложилось. Жили обособленно, так что каждый друг другу брат или сват.

Идем в местную школу.

—​ Есть тут кто-то с фамилией Пустогачевы?

В классе 12 человек, трое поднимают руки.

— Двое — это мои сыновья: во 2-м и 4-м классе. Я по мужу Пустогачева, а по папе Ганенко. Одна из Пустогачевых — племянница моего мужа, — поясняет учительница Людмила Ганенко.

Учитель начальных классов школы Людмила Ганенко продолжает перечислять: троюродная племянница, двоюродный племянник... и так весь класс, он тут сдвоенный: 2-й и 4-й. Все здесь сидящие, по словам Людмилы, челканцы. Как и она сама. Детей от смешанных браков в Курмач-Байголе традиционно причисляют к челканцам — так сказать, по месту проживания. Разговаривает с детьми учительница, переходя с русского на челканский. И дети понимают.

— У нас дети все разговаривают на челканском, хотя сейчас процесс ассимиляции потихоньку идет, — говорит Людмила Ганенко. — Раньше ведь у нас ни дороги, ни света не было. А сейчас цивилизация пришла: даже интернет в школе есть. И детишки помаленьку начали забывать свой родной язык.

Новая школа в Курмач-Байголе появилась в 2011 году и именно благодаря тому, что челканцы смогли сохранить свои язык и культуру. Средства на строительство были выделены в рамках поддержки коренных малочисленных народов. Здесь даже преподают родной язык, но не челканский — он бесписьменный, а алтайский: с 1-го по 9-й класс. Так что в качестве литературного дети знают алтайский, а дома говорят на челканском.

Директор школы челканец Эдуард Вибе преподает информатику и физику. Но на уроке иногда переходит на родной язык. Спрашиваем: почему объясняет физику на челканском — получаем неожиданный ответ.

— Переходим с ними на челканский язык, когда видим, что дети чего-то не понимают и есть какие-то трудности при решении задач. Они не понимают на русском языке, и чтобы доступно было, объясняем им материал на родном челканском языке. У нас до сих пор есть семьи, в которых с детьми разговаривают только на челканском языке, и таким детям иногда трудно понять материал на русском, — рассказывает Эдуард Вибе.

​Язык челканцев

Тÿÿс — туесок из бересты

Кожык — ложка

Элек — сито

Ра — чугунный кувшин

Ээр — деревяное седло

Кеден — тканный половик

Элте — варежки

Наске — носки

Одни лингвисты относят язык челканцев к хакасской подгруппе уйгуро-огузской группы тюркских языков. Другие — к северным диалектам алтайского литературного языка. Среди местных жителей тоже нет единого мнения, насколько отличаются алтайский и челканский языки. Кто-то считает челканский лишь диалектом алтайского, кто-то хочет признания его самостоятельным. Так же и с самоопределением. До 2000 года челканцы, кумандинцы, тубалары, теленгиты считались алтайцами, но потом их причислили к малочисленным народам и даже разделили в переписи 2002 года. После того как челканцы получили статус малочисленного народа, их язык официально признали самостоятельным.

Завуч Курмач-Байгольской школы Анастасия Вибе (Трапеева) преподает русский язык и литературу. В свидетельстве о рождении у нее было записано, что мама алтайка и папа алтаец. Позже оба родителя подали в суд и стали официально считаться челканцами. То же сделала и Анастасия. Свидетелем на суде, что она челканка, а не алтайка, выступала ее мама. Судья поинтересовался, владеет ли она челканским языком, задал еще пару вопросов. Длился суд пять минут, через месяц Анастасия получила новое свидетельство о рождении, где было написано, что она челканка.

— Зачем мне это нужно? Во-первых, мне приятно что я документально теперь стала челканкой, я себя с рождения осознаю челканкой, а не алтайкой, — рассказывает Анастасия Вибе. — У меня в городе даже были стычки с другими студентами по поводу челканского языка. Все говорили, что это всего лишь диалект. Я доказывала, что он сам по себе. А, во-вторых, думаешь о будущем, что возможно будут какие-то льготы, пенсия будет раньше.

Сейчас многие челканцы уже установили свою национальность в судебном порядке. Суд обычно длится недолго. Ты должен продемонстрировать знание языка и традиций и привести свидетелей. Челканцы, продолжающие жить на Алтае обособленно, родной язык знают, а в местах традиционного проживания каждый друг другу брат или сват.​ В условиях, когда в родных деревнях Курмач-Байгол и Суранаш нет работы, все стремятся обеспечить себе пенсию на пять лет раньше. У алтайцев, которые не считаются малочисленным народом, льготного выхода на пенсию нет.

Село Суранаш, 25 километров от Курмач-Байгола

​От Курмач-Байгола до второго населенного пункта, где живут челканцы, —​ Суранаша 25 километров. Зимой до Суранаша добраться легко: зимник, и его регулярно чистят. Летом только по реке или на лошадях. В распутицу тот же почтальон иногда ходит в Суранаш пешком. Сейчас там по прописке 15 человек, примерно столько же и живет. Первым делом направляемся к старожилу Александру Николаевичу Пустогачеву. Он уже привык к такому интересу, спрашивает, кто мы и откуда. И перечисляет: у него уже жили-были француз, англичанка и москвичи.

— Вот что интересно, француз челканский язык изучает, не то что алтайский, а челканский! Англичанка тоже 17 лет в России в Новосибирске живет, челканский язык изучает. Но они больше религией интересуются, даже Библию переписывают на челканский язык, а по мне, так я ее тогда точно не пойму, уж пусть лучше будет на русском, — говорит Александр Пустогачев.

—​ А вы православный?

— Меня в армии тоже всегда в первую очередь спрашивали не какой я национальности, а какой веры. Мусульманин? Нет. Христианин — нет, говорю. А какой веры — а Бог его знает какой! Язычник! Раньше у нас же шаманы были, Бог горы, сакральные места.

​—​ А вас почему называют Дерсу Узала?

— А кто вам сказал? (Смеется.) Я всю жизнь охотился. Примерно три раза вокруг земного шара обошел. Каждый день в тайге, для меня пройти 30–40–50 км в день было не проблемой. И усталости не знал, сейчас болею, суставы болят. В больнице говорят, это не от того, что много ходил, а от переохлаждения. А я бывало по грудь зимой тонул. С воды выйдешь, портянки отжал и до первой избушки идешь.

Сегодня Александр Пустогачев на хозяйстве один, а у них только коров десять голов. Сын с родственниками поехал в райцентр на судебное заседание. Туда же увезли старенькую бабушку, родители в суде по определению национальности теперь не могут быть свидетелями. Сын Александра Пустогачева тоже официально станет челканцем.

Помогаем Александру Николаевичу управиться и идем смотреть на местное чудо: пару лет назад в Суранаше установили солнечные батареи, и теперь здесь свет есть круглосуточно. По дороге останавливаемся поговорить с семейной парой. Он — тубалар, она — челканка. Евгения Кандаракова и Олег Таймачев. Вместе 33 года.

​—​ А вы на каком языке между собой разговариваете?

— На любом.

—​ То есть он на тубаларском, а вы на челканском?

— Да они же одинаковые. Там немного слов отличаются. Я в тайге родился, по-русски ни одного слова не знал. В школу пошел, только там научился русскому языку. В школе — не умеешь рассказывать по-русски, по-алтайски расскажи. В город, когда приехали в интернат, тяжело нам было, пока по-человечески не научишься говорить, все на тройки да на двойки учились.

Спускаемся к реке Лебедь. Мимо солнечных батарей — двумя санями, запряженными лошадьми, проложен трафик. Одни сани идут пустыми и как раз на реку. Геннадий Барбачаков приглашает отвезти к проруби, чтобы показать, какая сейчас в Лебеде бежит мутная вода. В верховьях, по словам местных жителей, моют золото приезжие бизнесмены. Теперь из Лебедя воду приходится отстаивать и кипятить.

— Вода в Лебеде всегда была светлая, прозрачная, камушки были видны. Сейчас мутная с грязью. Добывают золото и в верховьях Лебедя, и по Каурчаку и по Базле. Базла вообще речка чистая была, там еще харюза (хариус. —​ СР) ловился, — говорит Геннадий Барбачаков.

Сейчас жители Суранаша собираются по поводу загрязнения рек и вырубания лесов написать президенту Путину. В том, что выберут именно его, в Суранаше не сомневаются. Грядущие выборы здесь ждут: какое-никакое событие.

Председатель территориальной избирательной комиссии Андрей Курусканов сейчас думает, как выбраться в ближайший райцентр Турочак за агитационными материалами. Выборы уже скоро, а поселение к ним не готово.

— Ну вот семинар будет, там нам и должны раздать агитационный материал. Люди знают, что 18 марта выборы. А сколько кандидатов — человек семь, кажется, я сам толком не знаю, — рассказывает Андрей Курусканов. — Вот завтра семинар, надо ехать, а у меня облом везде, секретарь на учебе, которая более-менее разбирается в компьютерах, водитель, который должен нас был везти, тоже в отъезде. Если приедет — хорошо, а если нет, надо будет искать какую-нибудь машину, рейсовых же автобусов тут нет.

Голосовать, скорее всего, Суранаш будет досрочно, ибо место это в середине марта труднодоступное, в том числе для избирательной комиссии. Но ради нескольких избирателей члены избиркома и на вертолете могут прилететь.

Когда в Суранаше еще была школа, клуб, магазин, почта и, соответственно, много людей, вертолет сюда летал ежедневно. Сейчас только во время выборов, но и то не всяких. На президентские вертолет тут ждут.

Оригинал публикации: Сибирь.Реалии

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.