Дорожная карта репрессий: за какие убеждения сажают в России-2021

"Молитесь дома? В тюрьму!" По мнению правозащитников, российские силовики сейчас обкатывают новый шаблон, который грозит привести к очередному витку репрессий против мусульман. 2021-й вообще оказался щедрым на посадки по политическим мотивам. Досталось не только верующим, чьи убеждения не укладываются в представления власти о традиционной религии. Дворцовое дело, санитарное дело, очередной виток шпиономании — и, как следствие, около ста новых политзаключенных в списках, составляемых Правозащитным центром "Мемориал".

16 августа "Мемориал" опубликовал обновленный список российских политзаключенных. В пояснениях к списку говорится, что с начала года общее количество политзэков в России выросло с 349 до 410 человек. На самом деле, пояснил корреспонденту "Idel.Реалии" Сергей Давидис, руководитель программы "Поддержка политзаключенных", член совета Правозащитного центра "Мемориал", в список за этот период внесено более ста новых фамилий. Просто часть прежних фигурантов уже успела выйти на свободу.

Если оценивать динамику в сравнении с прошлыми годами, процессы ускорились?

— Конечно, ускорились. Это такой более или менее постоянно ускоряющийся процесс. В самом начале наших подсчетов, в начале десятых годов в списках было человек сорок всего. Понятно, что этот список в какой-то степени отражает и повышение нашей активности, но в общем и целом это очень сильно коррелирует с реальным количеством политзаключенных.

Мы специально всегда обговариваем, что это не может быть точным количеством, поскольку сама процедура включения в список зависит от того, изучен ли нами конкретный кейс. Особенно, если речь идёт о формально уголовном обвинении — не о политической статье, а о наркотиках, вымогательстве или чем-то ещё, что тоже вполне может быть инструментом политически мотивированного преследования. Не изучив дело, включить человека в список невозможно. При этом далеко не все уголовные дела доступны для ознакомления. Но даже с этой оговоркой очевидно, что корреляция очень существенная есть — и это минимальная надёжная оценка количества политзаключенных на данный момент.

С учётом того, что десять с лишним лет назад политзаключенных было несколько десятков, количество растёт и растёт неуклонно. В геометрической прогрессии, я бы сказал.

Этот список вы ведёте с 2010 года, я правильно понял?

Примерно так. С 2009-2010-го…

То есть в нулевые ещё вопрос так остро не стоял, и можно было говорить лишь о каких-то отдельных делах — например, деле Михаила Ходорковского?

— Да, и собственного говоря, эта деятельность и началась именно после дела ЮКОСа — когда по делу ЮКОСа возникло несколько явных политзаключенных. Она ещё не в рамках "Мемориала" даже началась. Тогда ещё были политзаключенные-нацболы… Но, повторюсь, количество измерялось считанными десятками.

Когда вы говорите, что вам нужно изучить все обстоятельства, вы имеете в виду именно материалы дела, а не просто публикации в СМИ?

— Это зависит от того, что за дело. Если человек написал в интернете что-то, и его за это обвиняют в "оправдании терроризма", то мы можем и на основании сообщений в СМИ оценить обоснованность обвинений. Есть уголовные статьи, которые говорят сами за себя. Человек, который лишен свободы в связи с "неоднократным нарушением порядка проведения публичного мероприятия" — заведомо незаконно лишён свободы. Равно как и человек, который лишён свободы в связи с "организацией деятельности нежелательной организации". Или — в связи с "отрицанием роли советского народа в Великой Отечественной войне". За это нельзя никого сажать, вне зависимости от того, правда это или неправда. Но это всё-таки меньшая часть статей, по которым люди обвиняются.

Существенная часть — обвинения в деяниях, которые, если они действительно имели место, являются преступлениями. Поэтому для того, чтобы включить человека в список, мы должны установить политический мотив, который во многих подобного рода делах вполне виден и особых доказательств не требует, и незаконность преследования. Но для того, чтобы установить незаконность преследования и фактически обвинить государство в преступлении, в фабрикации уголовного дела, мы должны изучить и убедительно обосновать — так, чтобы было понятно всякому, кто пожелает ознакомиться с аргументацией — почему это преследование незаконно и необоснованно. И это требует знакомства как минимум с приговором, с обвинительным заключением. А бывает, что и с другими материалами дела. И это может занимать много времени.

Например, изучение дела Александра Шестуна у нас заняло несколько лет, поскольку дело совсем неоднозначное, и только изучив все аргументы обвинения и защиты аж до стадии апелляционного рассмотрения мы смогли прийти к выводу, что его дело соответствует критерию политзаключенного.

Думаю, к классическим кейсам политически мотивированного преследования, замаскированного под уголовное дело, вы можете отнести и дело Юрия Дмитриева?

— Тоже классический кейс, и тоже очень долго изучали. Там всё затруднено дополнительно ещё и потому, что оно секретное. Дела по преступлениям против половой неприкосновенности несовершеннолетних и дела о государственной измене и шпионаже засекречены. И многие дела, где фигурируют эти составы — при том, что мы видим, что человек весьма вероятно является политзаключенным — не попадают в наши списки. Просто потому что мы не можем ознакомиться ни с фабулой обвинения, ни с доказательствами.

Хороший примерРоман Сущенко, который по нашим впечатлениям был политзаключенным, но доказать это было невозможно, поскольку никому не было известно, ни в чём, ни на основании чего он обвиняется.

Большую часть людей в нашем списке составляют те, кто преследуется на наш взгляд, в связи с реализацией свободы вероисповедания и религиозной принадлежностью. И там есть две большие очевидные группы. Это "Свидетели Иеговы" и члены "Хизб ут-Тахрир" — организации, которая признана террористической. Но со "Свидетелями Иеговы" всё абсолютно ясно — обвинения абсурдны, то, что они являются экстремистами, высосано из пальца — и это очевидно всем.

"Хизб ут-Тахрир" тоже без всяких оснований включена в список террористических организаций (в решении Верховного суда РФ нет никаких оснований, которые позволяли бы это сделать — и постфактум о деятельности "Хизб ут-Тахрир" в России неизвестно ничего, что позволяло бы считать её террористической), тем не менее, обвинения в террористической деятельности требуют большего внимания. И учитывая, что это — исламские фундаменталисты, мы, хоть таких случаев и не было, всё равно должны убедиться, что не было призывов к насилию… Мы обычно признаем людей политзаключенными в связи с этим только после изучения приговора или обвинительного заключения.

Почему я это вспомнил, отвечая на ваш вопрос? Потому что они обвиняются в терроризме — а это не политическая статья. Людям вменяют "участие в террористической организации", "вовлечение в террористическую деятельность", "финансирование террористической деятельности"… При этом они никакие не террористы, преследование на наш взгляд является незаконным преследованием по политическим мотивам, нарушающим право на свободу вероисповедания и свободу объединения. И их — сотни, и это существеннейшая часть нашего списка.

В принципе и понятие "экстремистской организации" не в российском кривом понимании, под которое всё что угодно можно подвести, а в общемировой практике существует. Если есть призывы, например, к убийству по национальным, религиозным и иным групповым признакам, то организация, которая построена вокруг такого рода призывов, может рассматриваться как экстремистская.

Алексей Навальный осужден по совершенно ложному и абсурдному обвинению в экономическом преступлении. Или — "нарушение санитарных норм" пресловутое. В принципе нарушить санитарные нормы и породить негативные последствия можно — только этого не было...

— Тем более в случае с санитарным делом мы видим явно двойные стандарты, когда та же власть спокойно проводит массовые мероприятия — парады, народные гулянья…

— Разумеется. Это нельзя рассматривать как нарушение санитарных норм по многим причинам, которые мы подробно проанализировали. Равно как и "насилие в отношении полицейского", что само по себе является преступлением, а по 318 статье многие фигуранты нашего списка осуждены — но изучение конкретных обстоятельств уголовных дел позволяет судить, что оснований для преследования по этому обвинению конкретного человека нет. Что там те же двойные стандарты, что даже если какой-то незначительный элемент насилия был, он связан с противоправными действиями самого сотрудника правоохранительных органов, нарушавших право на свободу собраний, носил характер самозащиты — либо никакого насилия вовсе не было, и обвинение построено на абсолютно голословных, ничем не подтвержденных, а зачастую даже опровергаемых показаниях сотрудников полиции или каких-то экспертных заключений необоснованных.

Как вот недавно только было, когда человека приговорили в конце концов только на основании экспертного заключения о сходстве фотографий со спины в ночное время зимой, и человек получил реальный срок. Это московское дело по январским протестам. Буквально на прошлой неделе приговор был вынесен. Это Александр Федеряков.

— То есть это как раз, как я понимаю, один из свежевнесенных в список политзаключенных?

— Там много свежих. Там фактически свежих — более ста человек. Разница чисто арифметическая: это те, кто вновь попали за решётку или под домашний арест за вычетом тех, кто освободился за это время. Такие тоже есть, хоть их и меньше. Общее количество людей, попавших в эти списки — больше ста человек.

Вы уже частично ответили на этот вопрос, но всё-таки если изучать качественный состав — за счёт кого сейчас список главным образом пополняется? Понятно, что первым приходит на ум санитарное дело…

— Про религию понятно. Это всё те же "Свидетели Иеговы", "Хизб ут-Тахрир (в частности — крымские татары). Но появилась новая религиозная группа, тоже кажущаяся весьма абсурдно преследуемой. Это люди, которые не ходят в мечеть, а проводят обряды на дому. Они обвиняются в участии в организации, которая существовала 50 лет назад в Египте — и с тех пор про которую ничего неизвестно. "Ат-Такфир ва-ль-Хиджра". Это обвинение в участии в экстремистской организации. Вот сейчас в наших списках один человек, но идут ещё несколько дел параллельно. Это такая вот новая тенденция. Единственный человек в наших списках Шамиль Фаталиев из Питера, но такого рода дела есть в Башкортостане, есть в Татарстане. Они сейчас на стадии расследования. И есть осужденный в Татарстане тоже, по-моему — но мы пока не успели изучить материалы дела.

"ТАКФИРИСТЫ", ЧТО ИЗВЕСТНО

"Ат-Такфир ва-ль-Хиджра" — радикальная религиозная организация, существовавшая в Египте в 1970-е гг. В Мемориале подчёркивают: после разгрома организации и казни в 1978 году её лидера Мустафы Шукри "специалисты по радикальному исламу не находят достоверных подтверждений её существования". Тем не менее, в 2010 году Верховный суд РФ внёс организацию в список экстремистских и запрещённых на территории РФ. В "Мемориале" считают: российские мусульмане, которых силовики "уличают" в принадлежности к "Ат-Такфир ва-ль-Хиджра", на самом деле не имеют никакого отношения к организации.

Шамиль Фаталиев — пока единственный признанный "Мемориалом" политзаключенный, обвинявшийся в "такфиризме".

Однако вскоре список мнимых "такфиристов" может существенно расшириться. В том числе — за счёт Татарстана и Башкортостана.

В феврале 2020 года сообщалось об аресте трёх участников "Ат-Такфир ва-ль-Хиджра" в Казани. Одним из трёх фигурантов оказался переехавший в Татарстан гражданин Украины Руслан Ширинов.

3 августа 2021 года суд в Уфе отправил в СИЗО Ильдара Абдурахманова из Нефтекамска, который в июне обратился в ПЦ "Мемориал" с просьбой опубликовать его обращение к Путину с просьбой о защите.

В письме Абдурахманов рассказал, что в конце мая 2021 года против него и ещё четырёх мусульман — Руслана Ишметова, Рифа Сабирова, Николая Бачина и Ризвана Гаянова — возбудили уголовное дело по статье о организации деятельности экстремистской организации. По словам Абдурахманова, с помощью угроз и пыток их вынудили оговорить себя и признаться, что они являются участниками "Ат-Такфир ва-ль-Хиджра".

В феврале 2021 года российские СМИ со ссылкой на ФСБ сообщали о задержании в Карачаево-Черкессии, Крыму, Краснодарском крае и Ростовской области 19 последователей этой организации.

Но это религиозный список, там всё более или менее единообразно. А в общем списке самые разные дела. Наиболее массовое, как вы совершенно справедливо сказали, "санитарное дело", "дворцовое дело"... Но если совсем широко смотреть, то всё это можно объединить вместе. Это — единая протестная волна, связанная с отравлением Навального, возвращением Навального. Сюда же можно отнести и дело редакторов журнала DOXA.

Другой такой постоянно существующий тренд последние года два — преследования по обвинению в оправдании терроризма. Это не только — хотя и в наибольшей степени на слуху — какие-то высказывания, связанные с взрывом в Архангельске. И по-прежнему эти дела продолжаются, буквально каждые несколько месяцев возбуждается новое дело, и такие люди тоже в наших списках есть. Но иногда всё кончается относительно хорошо.

В наши списки попал и уже выпал из них Олег Макурин из Московской области, который просидел в СИЗО больше полугода, а в суде он получил штраф и вышел на свободу.

Но это счастливый, можно сказать, к сожалению, в наших обстоятельствах финал — притом что никаких оснований преследовать его по обвинению в оправдании терроризма, конечно, не было. Просто он, как и многие другие, указал, что у терроризма есть причины, и власти порождают своими действиями такого рода реакцию — не говоря, что это реакция правильная, что она заслуживает поддержки и подражания. Тем не менее человек получил обвинительный приговор, но, поскольку он не виноват, то, слава богу, хотя бы не связанный с лишением свободы.

Если говорить о тенденциях, то это — наиболее заметные, наверное.

Продолжаются шпионские дела, но тоже не всегда, как я уже сказал, фигуранты попадают в наши списки из-за того, что эти дела засекречены. Мы мониторим, но за этот период, по-моему, только Карина Цуркан попала в наши списки, потому что информация довольно подробная распространилась. Мы смогли проанализировать, в чем и на основании чего она обвиняется. Конечно, совершенно нелепое обвинение. И совершенно необязательно, чтобы человек, которого признают политзаключенным, занимался какой-то политической деятельностью, был оппозиционером. Важен политический мотив преследования со стороны власти. А тут — шпиономания, обвинение в работе на молдавскую разведку на основании агентурных данных, ничем не проверяемых и не подтверждаемых. Это, конечно, чисто политическое преследование. Хотя сама она никакой, конечно, не политик, а функционер "Интер РАО" была.

— Если искать передовиков по репрессиям, то какие бы регионы РФ вы выделили? Есть те, кто регулярно выполняет и перевыполняет план?

— Я забыл, говоря о тенденциях, сказать об ингушском деле, которое само по себе очень значимое. Оно само по себе — тенденция, потому что оно очень большое. И если люди, которые обвинялись просто в насилии в отношении полицейских, большей частью уже вышли на свободу, то лидеры протестного движения Ингушетии сейчас находятся под судом, процесс длится давно, его абсурдность всем очевидна — и, тем не менее, преследование это не прекращается.

Соответственно, говоря о передовиках, следует упомянуть Ингушетию, где есть массовая совокупность дел, связанных с одним публичным мероприятием. Более пятидесяти человек (!) подверглись уголовному преследованию.

Когда мы говорим о преследовании по итогам массовых акций в России в целом, это всё-таки совокупность акций в разных городах. Ни в Москве, ни в Питере — столько человек в связи с событиями одного дня нигде не преследовалось.

Во-вторых, я бы выделил Крым, где преследования в первую очередь — это преследования крымских татар, хотя сейчас уже и "Свидетели Иеговы" там тоже подвергаются преследованиям и получают реальные сроки, но преследование крымских татар по обвинению в участии в "Хизб ут-Тахрир", как представляется, носит целенаправленный характер и используется не только в связи с паранойей российской власти, опасающейся неизвестно чего, но и явно направлена на подавление гражданской активности, солидарности крымскотатарского народа. И если брать процентное отношение числа преследуемых к общему количеству мусульман, то эта доля, конечно, в Крыму по отношению к крымскотатарскому населению многократно больше, чем в Татарстане или Башкортостане, которые по преследованиям такого рода на втором и третьем месте.

Сложно говорить о Чечне, потому что, к сожалению, она буквально как чёрный ящик. Мы очень редко имеем возможность задокументировать в полной мере те дела, которые там происходят. Поэтому отсутствие значимой статистики не связано с тем, что там всё хорошо, а, скорее, наоборот — с тем, что там даже узнать ничего нельзя. Всё настолько плохо.

Помимо Крыма, который и абсолютно, и пропорционально на первом месте по преследованию мусульман, на втором и третьем месте — Татарстан и Башкортостан, что понятно, поскольку мусульманского населения там относительно много.

И сейчас, судя по всему, проявляется тенденция к сфальсифицированным делам по обвинению в исламском терроризме. Не в буквальном участии в "Хизб ут-Тахрир", а сфальсифицированные обвинения в участии в разных других реально существующих террористических организаций в отношении жителей российского севера — Ханты-Мансийского округа, Тюменской области... Мы изучаем подобного рода дела, но до списков, по-моему, пока ещё не дошло ни одно дело такого рода. Они очень сложные, понятное дело — но по всем признакам такой тренд есть.

Ну и понятно, что Москва просто в силу того, что столица и здесь масса активного населения, оказывается лидером по подавлению. И санитарное дело в Москве, и дело Навального в Москве, и много других политических дел тоже в Москве. Но это просто отражение её статуса столицы и центра политической и общественной жизни.

— Вы упомянули новый тренд — дела "Ат-Такфир ва-ль-Хиджра"

— Сейчас в Нефтекамске, в Уфе есть дела, в Казани... Было еще дело в Дагестане, где дело закончилось обвинительным приговором, но, слава богу, не связанным с лишением свободы.

Это же надо придумать: если человек не ходит в мечеть, не оказывает уважения священнослужителям мусульманским, а проводит религиозные обряды и собрания дома в каком-то узком кругу — причем людям не вменяется призывов к чему-то запрещенному на этих собраниях! — он является такферистом, является приверженцем этой организации египетской. Вот они выработали шаблон — и теперь его применяют.

— То есть фигурантов этих дел, за исключением Фаталиева из Санкт-Петербурга, пока нет в ваших списках?

— Пока в списки они еще не попали, мы изучаем, общаемся с ними. Но точно можно сказать, что по делу в Нефтекамске группа мусульман подверглась преследованиям по этому обвинению. Сперва им избрали подписку о невыезде, склоняли их к подписанию самооговоров — в момент задержания, как это часто бывает, они признали себя виновными, потом отказались, писали Владимиру Путину, проявляли активность — и в результате буквально на днях неделю назад их лидера взяли под стражу. Здесь особенно просто людей обвинить. Достаточно того факта, что они не ходят в мечети и "не оказывают уважения" священнослужителям.

ПОЛИТЗЭКИ ПОВОЛЖЬЯ

Кто из жителей Поволжья и в связи с чем получил статус политзаключенного (за исключением преследуемых по религиозным мотивам) — данные "Мемориала". Сейчас таковых 11 из 81 человека.

  1. Дильмухаметов Айрат Ахнафович родился 21 июня 1966 года, живёт в городе Уфе Республики Башкортостан, оппозиционный публицист, участник башкирского национального движения. Приговорён к 9 годам колонии строгого режима по ч. 2 ст. 205.2 (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма, совершенные с использованием сети "Интернет"), ч. 1 ст. 280 (публичные призывы к экстремистской деятельности), ч. 2 ст. 280.1 (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершенные с использованием сети "Интернет") и ч.1 ст. 282.3 (сбор денежных средств, заведомо предназначенных для подготовки и совершения преступления экстремистской направленности) УК РФ. Находится под стражей с 14 марта 2019 года.
  2. Дмитриев Олег Сергеевич родился 7 июня 1979 года, жил в городе Альметьевске Республики Татарстан, строитель. Осуждён к 8 годам колонии строгого режима с 1 годом ограничения свободы по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 205 (приготовление к совершению террористического акта группой лиц по предварительному сговору) УК РФ по делу сторонников "Артподготовки" Вячеслава Мальцева. Находится под стражей со 2 ноября 2017 года.
  3. Иванкин Максим Сергеевич родился 28 декабря 1994 года. Антифашист и левый активист из Пензы, участвовал в раздаче еды и одежды бездомным. Приговорён к 13 годам колонии строгого режима по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (покушение на незаконный сбыт наркотических веществ в крупном размере) и ч. 2 ст. 205.4 УК РФ (участие в террористическом сообществе) по делу "Сети", объявленной террористической организацией анархистов. Задержан 4 июля 2018 года, на следующий день взят под стражу.
  4. Иванов Олег Александрович родился 29 июня 1977 года, жил в городе Альметьевске Республики Татарстан, электрик. Осуждён к 7 годам колонии строгого режима с 1 годом ограничения свободы по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 205 (приготовление к совершению террористического акта группой лиц по предварительному сговору) УК РФ по делу сторонников "Артподготовки" Вячеслава Мальцева. Находятся под стражей со 2 ноября 2017 года.
  5. Иосилевич Михаил Александрович родился 23 декабря 1976 года, живёт в Нижнем Новгороде. Предприниматель, гражданский активист, сторонник "Церкви Летающего Макаронного Монстра", лидером нижегородской общины которой он является. Обвиняется по ст. 284.1 УК РФ (осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации её деятельности). Находился под подпиской о невыезде с 1 октября 2020 года по 29 января 2021 года, когда был задержан полицией. С 30 января 2021 года находится под стражей.
  6. Куксов Василий Алексеевич родился 31 мая 1988 года, антифашист и зоозащитник из Пензы, рок-музыкант, инженер-конструктор. Приговорён к 9 годам колонии общего режима по ч. 2 ст. 205.4 (участие в террористическом сообществе), ч. 1 ст. 222 (незаконное хранение оружия и боеприпасов) УК РФ по делу "Сети", объявленной террористической организацией анархистов. Под стражей с 19 октября 2017 года.
  7. Кульков Михаил Алексеевич родился 12 октября 1994 года, антифашист и левый активист из Пензы, участвовал в раздаче еды и одежды бездомным. Приговорён к 10 годам колонии строгого режима по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (покушение на незаконный сбыт наркотических веществ в крупном размере) и по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ (участие в террористическом сообществе) по делу "Сети", объявленной террористической организацией анархистов. Задержан в Москве 4 июля 2018 года, на следующий день взят под стражу.
  8. Озеров Сергей Иванович родился 6 апреля 1972 года, жил в городе Арзамасе Нижегородской области, рабочий. Осуждён к 8 годам колонии строгого режима с 1 годом ограничения свободы по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 205 (приготовление к совершению террористического акта группой лиц по предварительному сговору) УК РФ по делу сторонников "Артподготовки" Вячеслава Мальцева. Находятся под стражей со 2 ноября 2017 года.
  9. Пчелинцев Дмитрий Дмитриевич родился 14 мая 1992 года, антифашист и левый активист из Пензы, до ареста работал инструктором по стрельбе в ветеранской организации Союза десантников России. Приговорён к 18 годам колонии строгого режима с ограничением свободы на срок в 1,5 года по ч. 1 ст. 205.4 (создание террористического сообщества), ч. 1 ст. 222 (незаконное хранение оружия и боеприпасов) УК РФ по делу "Сети", объявленной террористической организацией анархистов. Под стражей с 27 октября 2017 года.
  10. Чернов Андрей Сергеевич родился 18 марта 1989 года, антифашист и левый активист из Пензы, работал слесарем-сборщиком на заводе, учился на физико-математическом факультете Пензенского педагогического института. Приговорён к 14 годам колонии строгого режима по ч. 2 ст. 205.4 (участие в террористическом сообществе), ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 (покушение на незаконный сбыт наркотических веществ в крупном размере) УК РФ по делу "Сети", объявленной террористической организацией анархистов. Под стражей с 9 ноября 2017 года.
  11. Шакурский Илья Александрович родился 10 апреля 1996 года, антифашист и левый активист из Пензы, студент факультета физико-математических и естественных наук Педагогического института им. В.Г. Белинского Пензенского государственного университета. Приговорён к 16 годам колонии строгого режима, штрафу в 50 тыс. рублей и ограничению свободы в 1,5 года по ч. 1 ст. 205.4 (создание террористического сообщества), ч. 1 ст. 222 (незаконное хранение оружия и боеприпасов), ч. 1 ст. 222.1 (незаконное хранение взрывчатых веществ) УК РФ по делу "Сети", объявленной террористической организацией анархистов. Под стражей с 18 октября 2017 года.

Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь, iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!

❗️А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.