"Я предложил убрать фиксацию на российском государстве". Оппозиционер из Удмуртии объяснил, в чём он не согласен с Ходорковским

22 октября в Берлине состоялась Вторая конференция российских демократических сил, организованная Антивоенным комитетом России (первую комитет во главе с оппозиционным политиком Михаилом Ходорковским провёл весной 2023 года). Главной целью новой встречи стала выработка общей стратегии по противодействию режиму Владимира Путина. Выяснилось, что оппозиция уже тут расколота по ключевому вопросу — участвовать ли в выборах президента России в 2024 году или нет?

Политтехнолог из Удмуртии Сергей Антонов, представляющий в эмиграции объединение "Комитет-2024" и движение "Свободная Удмуртия", считает, что голосование весной 2024 года не принесёт оппозиции никаких положительных результатов и будет способствовать лишь легитимации путинского режима. Кроме того, Антонов оказался единственным участником конференции, который предложил внести в резолюцию Антивоенного комитета поправку, исключив из неё строчку, что одной из целей российских демократических сил является "создание свободной, правовой, федеративной России". По мнению Антонова, закрепление такой цели в итоговом документе конференции означает в итоге курс на "перезагрузку" империи. Оппозиционер выступает за создание на месте России ряда новых независимых государств, одним из которых он видит Удмуртию. Однако по этому вопросу, сетует Антонов, он оказался в абсолютном меньшинстве. И поэтому в итоге воздержался от голосования за резолюцию.

— В зале было 200 человек. Не знаю, все ли из них проголосовали, но "за" было подавляющее большинство. Подсчётов не было. Просто увидели, что большинство "за" и никого против нет. Но, может, кто-то не захотел голосовать. Тут я не могу сказать точно.

— Неужели на конференции больше не оказалось других регионалистов и представителей национальных республик России?

— Была [бурятская журналистка и президент фонда "Свободная Бурятия"] Александра Гармажапова. Она проголосовала "за". И мне Ходорковский дружное голосование за резолюцию объяснил так: эта формулировка принята ещё в апреле, поэтому мы не будем её менять. Меня не было в апреле, но даже если бы я был, я считаю, что голосовать за такую формулировку неправильно.

— Почему?

— Потому что есть большая сила — национально-освободительные и регионалистские движения, которые представляют интересы коренных народов. Да просто даже — интересы жителей регионов. И голоса регионов, на которых Москва всю жизнь "едет" и сейчас в Украине за их счёт воюет, никто не слышит. И когда мы провозглашаем "создание свободной, правовой, федеративной России", мы провозглашаем, по сути, переучреждение империи. Потому что история показывает, что никогда ещё империя не была демократической. Это всегда заканчивается одним и тем же.

Я предложил убрать фиксацию на российском государстве, потому что это оттолкнёт людей из регионов, людей из национальных республик… Неправильно без учёта мнения регионов, без учёта мнений коренных народов опять решать за них. Иначе, получается, мы не сильно отличаемся от путинского режима.

И я против того, чтобы воссоздавать опять это государство в таком же виде. И тем более я против президентского поста. Потому что триллионы долларов, которые окажутся у российского президента во власти, из любого совершенно нормального, здорового человека сделают то, во что превратился Путин. С огромной неконтролируемой властью, к сожалению, ни один человек не сможет совладать. А Конституция РФ дарует президенту именно такую власть. И, значит, мы опять придём к тому, что сейчас творится с Россией.

Нужны защитные механизмы, а других защитных механизмов, кроме как полная децентрализация, деколонизация и создание нескольких десятков демократических государств, я не вижу.

— Вы ведь наверняка в курсе аргументов, которые с прошлого года активно продвигают противники распада России?

— Рассказы, что новые независимые государства на месте России будут удельными княжествами, которые будут друг с другом воевать, что ядерное оружие расползётся— это такие дежурные страшилки, которые используются, чтобы обосновать сохранение вот этой империи.

Например, Удмуртия с Татарстаном и Башкортостаном никогда воевать не будет. И мы ещё раз зафиксировали это в Париже (Антонов имеет в виду 8-й Форум Свободных Народов Пост-России, прошедший с 12 по 14 октября в Лондоне и Париже; его участники договорились о безъядерном и демилитаризованном статусе государств, которые они планируют создать на месте РФ — "Idel.Реалии"). Удмуртия не будет никому угрожать ядерным оружием, мы подписали акт о полной денуклеаризации. И Удмуртия проведёт полную демилитаризацию. Потому что в XXI веке воевать со своими соседями — удел фашистских диктатур. Я уверен, что ни Татарстан, ни Башкортостан, ни Удмуртия по этому пути никогда не пойдут. И те люди, которые состоят в национально-освободительных движениях, или, как у нас, в освободительных движениях (мы уходим от слова "национальный", потому что Удмуртия — многонациональная республика), надеюсь, понимают это.

— Но сейчас, как я понимаю, вы целиком поддерживаете идею вооруженной борьбы с режимом Путина по примеру других регионалистов, сражающихся на стороне ВСУ? То есть можно предположить, что вскоре по примеру батальона "Сибирь" будет создано подразделение, готовое воевать за независимость Удмуртии?

— Такие планы есть. И реализуются они, думаю, в первой половине 2024 года. Думаю, это случится, когда переизберут Путина, и станет понятно, что это всё ещё очень надолго. Когда люди осознают, что нет никакого света в конце туннеля, очень много россиян начнёт думать в том направлении. А раз они начнут думать, то рано или поздно они начнут действовать. И наша задача, чтобы они начали действовать как можно быстрее. Более предметно об участии в войне сторонников независимой Удмуртии рассуждать пока, думаю, преждевременно.

— Пожалуй, стоит подробнее остановиться на том, каким вы видите будущее независимой Удмуртии, и заодно зафиксировать важные сегодняшние реалии. Одна из проблем, как я понимаю, в том, что согласно официальной статистике, удмурты сегодня не составляют большинства жителей республики. Там даже до половины очень далеко.

— Будет ли при этом удмуртский язык иметь статус государственного?

— Обязательно. Это само собой разумеется.

— И, соответственно, обязательного языка для изучения?

— Я считаю, надо идти по такому пути: два государственных языка — русский и удмуртский, и госслужащие, соответственно, должны будут знать оба. А у людей, которые не выполняют государственных функций, должен быть свободный выбор. Но я сразу хочу сказать: это должен решать народ Удмуртии. Я против такого, что вот мы пришли с оружием, как-то заранее всё решили и теперь диктуем свою волю. Такого не должно быть.

— Тогда вы рискуете попасть в другую ловушку. Если удмуртов сейчас в республике тридцать процентов, то эти тридцать процентов и могут проголосовать за то, чтобы удмуртский стал обязательным. А большинство может проголосовать против. Просто потому, что этому большинству на русском общаться удобнее, а изучение удмуртского — лишние хлопоты. Не опасаетесь такого сценария?

— Во-первых, тридцать процентов — это официальная российская статистика. Очень много удмуртов записано русскими. Потому что при советской власти — да и после распада СССР тоже — было не очень престижно, скажем так, быть удмуртом. Люди этого стеснялись. Но эту ситуацию надо исправлять. И я лично буду убеждать жителей Удмуртии, что необходимо идти именно по пути двуязычия. И это нас только усилит, а никак не ослабит.

— Тогда, видимо, одним из первых шагов независимой Удмуртии, если до этого дойдёт, должно стать проведение новой переписи, потому что официальная российская статистика вызывает вопросы?

— Ну, конечно. Как и всё, что делает сегодня российское государство.

— Во-первых, потому, что у меня альтернативной формулировки наготове не было. Во-вторых, потому что это на сто процентов вызвало бы дополнительное обсуждение и дальнейшее усложнение ситуации. Просто убрать был самый простой путь.

— Но на это можно возразить, что в таком случае непонятно, что же демократическая оппозиция предлагает вместо путинского режима.

— Резолюция содержит несколько общих формулировок. Если одну фразу убрать, то смысл не теряется. А тут была просто фиксация заранее, определение пути развития государства, с которым регионы могут быть не согласны.

— В посте, который вы опубликовали на своей странице в Facebook, вы подсчитали, что в 2022 году Удмуртия отправила в Москву 74% всех собранных налогов.

— Это не я подсчитал, это статистика официальная. Знаете, сколько Татарстан отправляет? 70 процентов. В абсолютных цифрах это так. Удмуртия отправила в Москву 140,5 млрд руб., а Татарстан — больше 1 трлн рублей. А, знаете, сколько Чечня отправляет?

— Я полагаю, Чечню дотируют.

— Чтобы показать, что они тоже отправляют что-то, они платят в бюджет РФ 1 млрд руб. Но в свой бюджет они получают сотни миллиардов.

— К слову о Чечне. В вашем посте о доходах, которые Удмуртия отправляет в Москву, есть пассаж о бойце смешанных единоборств Хамзате Чимаеве, которому Кадыров после победы на каком-то очередном турнире подарил внедорожник. Такое сочетание как будто подводит нас к известному девизу русских националистов — "Хватит кормить Кавказ".

— Просто я уже второй раз за месяц слышу, что Кадыров ведёт себя как какой-то арабский шейх и разбрасывается деньгами. То мы узнаём о бойце, которому глава Чечни за 30 млн рублей дарит внедорожник, то о мечети в Израиле, которую Кадыров построил за 10 млн долларов...

И при этом известно, что Чечня — абсолютно дотационная, а я постоянно вижу новости из Удмуртии, что там сократили ещё одну больницу. Или что асфальт положили прямо в грязь. Или что в удмуртском селе построили беседку и торжественно открыли её всем селом, радовались, хороводы вокруг водили. Потому что жителям этого села выделили только 200 тысяч рублей, на которые надо что-то сделать, а проблем у них — куча. Денег-то в Удмуртии нет. Ещё нас вогнали в долги на общую сумму порядка 100 млрд руб. У Удмуртии сейчас самый высокий госдолг среди регионов России (Сергей Антонов имеет в виду не абсолютные цифры, а отношение госдолга к доходной части годового бюджета региона; например, из инфографики по этой ссылке следует, что отношение госдолга Удмуртии к её доходам составляет 99,9%. Это самое большое значение в ПФО. К примеру, аналогичный показатель у Татарстана составляют только 37,1% — "Idel.Реалии").

И я специально сопроводил пост ещё одной фотографией — с жителями удмуртской деревни, которые сами ремонтируют свой водопровод. Потому что нет обслуживающей организации, которая бы это делала. Потому что они никому не нужны, и власти на них плевать. К ним приезжают только в двух случаях — когда в стране выборы и когда мобилизация.

— Кстати, о мобилизации. У вас есть представление, сколько жителей Удмуртии было мобилизовано на войну в Украину, сколько из них там погибло?

— Если верить официальным данным, погибло около 400 жителей Удмуртии. По моим оценкам — около тысячи. А если высчитывать с учётом статистики, которую публикует, допустим, Украина, то получится даже больше — до двух тысяч. Я даю цифру скромную, консервативную. Беру численность погибших в целом по России, делю на регионы пропорционально их численности — и у меня такая цифра получается. В официальных публикациях много чего не учитывается. Например, "пропавшие без вести".

— Удмуртские — именно по национальному составу?

— Да. Потому что удмурты живут в сельской местности в основном. А в города — Ижевск, Глазов, Сарапул, Воткинск — многие приезжали по распределению со всего Советского Союза.

— Я считаю, что эта конференция в любом случае большой шаг вперёд. Хотя бы потому, что дали возможность выступить спикерам с разными точками зрения. Во-вторых, было принято решение продолжить работу, создав рабочую группу, и я подал заявку, чтобы войти в неё. Включат меня или нет после всего, что было, я не знаю. Но это будет лучшим показателем того, какие цели у этого объединения — выработать реальную стратегию или подогнать всё под заранее определенную линию поведения, которая кому-то выгодна.

Я считаю, нужно везде участвовать. Если бы не участвовал, никто бы не вспомнил, что есть народы России, есть национально-освободительное движение… Поэтому надо участвовать и отстаивать свою точку зрения.

— В первой половине нашей беседы вы упомянули демилитаризацию. Что, прямо полный отказ от вооруженных сил планируете?

— Экономика Удмуртии не потянет армии. Уходить от финансирования российского милитаризма в финансирование удмуртского я не вижу смысла.

— Вам могут возразить. В Удмуртии силён ВПК. Сейчас-то все эти предприятия загружены работой, а будет демилитаризованная Удмуртия в окружении таких же демилитаризованных государств — и все эти заводы придётся закрыть.

— Здесь будет решать рынок. Мы не планируем жить в изоляции. Если мы интегрируемся в международную экономику, и будут страны или альянсы, которые будут готовы закупать наше оружие — при условии, что оно будет использовано в защиту демократии, а не диктаторских режимов — то в принципе ВПК необходимо будет сохранять.

А невостребованная часть за счёт той же мировой экономики перейдёт в другие отрасли промышленности. Мы же знаем опыт Южной Кореи, послевоенный опыт Западной Германии. Они прошли этот путь — и никто не пострадал. Их ВПК занял свою нишу в мировой экономике и стал только сильнее. Демократия и свободный рынок в любом случае дадут Удмуртии больше перспектив, чем нахождение внутри диктаторской путинской России.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.