В феврале правозащитный центр "Мемориал" (признанный российскими властями "иностранным агентом" в 2014 году) опубликовал доклад, в котором отмечается стремительный рост уголовных дел по статье 205.2 (публичные призывы к терроризму, оправдание и пропаганда терроризма) и ужесточение наказания по этой статье. Если в 2014 в России было вынесено всего 13 обвинительных приговоров по 205.2, то в 2017 — уже 111, рост продолжился и в прошлом году. Основная часть этих дел касается оправдания деятельности исламистских террористических организаций. Эксперты говорят, что часто эти дела выглядят абсурдно, следствие не способно доказать вину обвиняемых, однако суды штампуют обвинительные решения. "Idel.Реалии" поговорили с автором доклада, адвокатами и осужденными по статье 205.2 о причинах растущей волны дел за "пропаганду терроризма" и самых нелепых примерах её применения.
Сотрудники в регионах получают какие-то разнарядки или они просто понимают, что если будут шить больше дел по терроризму, то они получат повышение через какое-то время. И это самовоспроизводящаяся атмосфера.
Ранее в этом месяце, как сообщило издание Медиазона, в Московский окружной военный суд было направлено дело в отношении 19-летнего нижегородца Михаила Герасимова, которого обвиняют в "оправдании терроризма" из-за провокационных комментариев о запрещенной в России террористической организации ИГИЛ. Сам Герасимов говорит, что таким образом изливал "негативную энергию". Экспертиза признала, что Герасимов страдает психическим расстройством и не осознавал своих действий, следствие просит назначить ему принудительное лечение амбулаторно. Таких и других абсурдных дел в Поволжье и в России в целом становится всё больше.
Автор доклада и сотрудница Программы поддержки политзаключённых ПЦ "Мемориал" Дарья Костромина рассказала в интервью "Idel.Реалии", что статья 205.2 появилась в уголовном кодексе ещё в 2006 году, но до 2014 года она почти не применялась.
— Сложно объяснить, почему сейчас происходит этот рост, — говорит она. — Сотрудники в регионах получают какие-то разнарядки или они просто понимают, что если будут шить больше дел по терроризму, то они получат повышение через какое-то время. И это самовоспроизводящаяся атмосфера. Не думаю даже, что у них есть какой-то план, скорее это их собственная карьерная мотивация в большинстве случаев. Судя по всему, рост с 2014 года был отчасти связан с появлением ИГИЛ. По статьям 280 (публичные призывы к экстремизму) и 282 (возбуждение ненависти к социальной группе) тогда тоже был скачок, связанный с Украиной, а вот массовость 205.2 скорее всего выросла на ИГИЛ, хотя это был только повод. С другой стороны, этот рост может быть отчасти связан с каким-то межведомственным дележом: 205.2 — это сфера ответственности ФСБ, а вот 282 и 280 занимался Следственный комитет. Похоже на то, что СКР лишили этой кормушки, оставив всё самое "вкусное" ФСБ. Кроме того, дела по 205.2 проще контролировать, потому что их уполномочены рассматривать только четыре окружных военных суда — Московский, Приволжский, Северо-Кавказский и Дальневосточный.
"МУСУЛЬМАНСКАЯ СТАТЬЯ"
205.2 — это сфера ответственности ФСБ, а вот 282 и 280 занимался Следственный комитет. Похоже на то, что СКР лишили этой кормушки, оставив всё самое "вкусное" ФСБ.
Эксперт говорит, что частичная декриминализация статьи 282 в конце прошлого года не положит конец делам "за лайки и репосты", как некоторые поспешили заявить, потому что для таких уголовных дел в УК есть масса других подходящих статей —280 и 205.2, статьи об оскорблении чувств верующих, о реабилитации нацизма, о сепаратизме и другие.
По словам Костроминой, большая часть дел за "оправдание терроризма" до сих пор — это дела в отношении мусульман, о многих из которых вообще мало что известно.
— Я как-то подсчитала, что подробно освещается всего около 10% дел, да и то было раньше, когда было меньше дел, — говорит она. — В основном освещаются неисламские дела, хотя рост обусловлен в первую очередь значительным ростом дел мусульман, которых насчитывается чуть ли не 90% всех дел. В остальном это дела каких-то революционеров, националистических организаций, анархистов. После взрыва (в здании управления ФСБ) в Архангельске любой человек, который что-то доброе о (совершившем самоподрыв Михаиле) Жлобицком пишет, может попасть под эту статью. Исламские дела обсуждаются, когда их возбуждают против имамов или каких-то известных людей. Когда начинаешь писать про исламских заключенных, то от многих получаешь почти всегда одну и ту же (негативную) реакцию.
Один из последних случаев применения статьи 205.2 в Поволжье произошел в Кировской области. В январе двоих заключённых в одной из местных колоний обвинили в публичном оправдании терроризма (часть 1 ст. 205.2). По сообщению регионального следственного управления СКР, мужчины в присутствии других осуждённых положительно отозвались о действиях террористов, когда смотрели новости по телевизору в комнате отдыха. В Кировской области, судя по всему, просмотр теленовостей для заключенных становится опасным занятием. В прошлом году ещё как минимум один осуждённый стал фигурантом уголовного дела за "одобрение действий террористов" во время просмотра телевизора.
Когда начинаешь писать про исламских заключенных, то от многих получаешь почти всегда одну и ту же (негативную) реакцию
— У ФСБ своя статистика по раскрытию таких преступлений, они дают задание администрации лагеря, оперативникам — нам нужны выявленные, раскрытые преступления, — объясняет адвокат Тимофей Широков. — У них взаимный интерес: раскрытые преступления идут в плюс как лагерным оперативникам, так и фээсбэшникам. Тут обычно два варианта: либо человека "разводят" на разговоры, либо что-то подбрасывают. Агента из числа осужденных могут подсадить к интересующему их лицу, и он разводит неосторожного человека на какие-то провокационные разговоры. Это могут записать на аудио, а иногда и просто использовать показания свидетелей. Кого-то запугивают, другим наоборот — обещают какие-то преференции. Бывает и так, что осужденному подбрасывают, а потом "находят" телефон с какими-то агитационными роликами запрещенных организаций. И даже если человек отрицает, что это его телефон, находятся "свидетели", которые подтверждают, что подозреваемый демонстрировал им эти агитки.
— Эти дела возбуждают в основном против тех, кто уже был осужден по статьям аналогичной направленности, избирают каких-то активных мусульман и подводят к этому, "добрасывают" срок, — говорит адвокат. — Такая схема в свое время была отработана в Узбекистане, где ещё в нулевых годах вовсю так делали. Осужденному человеку перед выходом накидывали аналогичную статью и так, можно сказать, до бесконечности людей там держали, не выпуская из лагеря. В итоге такая "передовая практика" была опробована и введена в России.
ПОСАДИТЬ НАВЕРНЯКА
Разные антитеррористические и антиэкстремистские статьи "накидывают" не только уже осужденным, но и обвиняемым по другим статьям, чтобы в итоге обвинение не рассыпалось и хотя бы по одной из статей человека можно было осудить и посадить. Башкирский публицист и политик Айрат Дильмухаметов отсидел по 205.2 дважды, причем первый раз ещё в то время, когда эта статья применялась довольно редко. "Мемориал" признал его политическим заключенным.
Бывает и так, что осужденному подбрасывают, а потом "находят" телефон с какими-то агитационными роликами запрещенных организаций
— В 2011 году я был главным редактором газеты "Майдан", против меня возбудили дело ФСБ сразу по трем статьям — 280, 282 и 205.2, — рассказал Дильмухаметов "Idel.Реалии". — Следователи рассуждали так: что-то точно отлетит, а что-то останется. В итоге первые две статьи действительно отпали, а по 205.2 я отсидел два года за то, что в феврале 2009 году перепечатал с какого-то российского ресурса интервью покойного вице-президента ЧРИ Супьяна Абдуллаева, а также размещал некоторые тексты Гейдара Джемаля, свои собственные тексты, песни Тимура Муцураева. По совокупности это признали оправданием терроризма. Эксперты нашли какие-то косвенные оправдания, намеки и полутона, хотя на этот счет было соответствующее разъяснение пленума Верховного суда: в экспертизах не должно быть никаких "косвенных" призывов.
— Второй раз меня осудили в 2015 году по той же статье уже за "публичные призывы к осуществлению террористической деятельности", хотя тогда не было даже определения понятия "террористическая деятельность", оно появилось только в 2016-М, — говорит Дильмухаметов. — В моей статье "Ахыр заман" говорилось о том, что "башкиры должны измениться", "башкиры должны стать ведущей, а не ведомой силой", "башкиры должны защищать данные им Аллахом богатство" и так далее. Это было признано призывами к терроризму, в т.ч. четыре аята из Корана. В своей жалобе в ВС РФ я говорил, что по смыслу это должны были быть призывы совершать преступления. В суде я тоже спрашивал: где вы в статье видите призывы к осуществлению терактов, захвату заложников, убийству государственных деятелей? Абсолютно ничего этого не было: ни намёка, ни припёка, ничего не было. У меня была сильная жалоба, но всем было абсолютно наплевать на закон. В этой стране нет никакого закона, нет права. Тут право сильного, у кого власть — у того и сила. Закон для них что дышло: пришьют тебе то, что ты даже думать не думал, собираться — не собирался.
Где вы в статье видите призывы к осуществлению терактов, захвату заложников, убийству государственных деятелей? Абсолютно ничего этого не было
В конце января организация "Родительская солидарность", объединяющая родственников осужденных и обвиняемых по террористическим и экстремистским статьям мусульман из Уфы, Казани и других городов, сообщила о возбуждении нового уголовного дела в отношении Амира Гилязова в Челябинске, в этот раз уже за публичное "оправдание и пропаганду терроризма" с использованием интернета. Гилязов в настоящее время находится под подпиской о невыезде, поскольку ещё в прошлом году на него завели уголовное дело по части 2 ст. 205.5 УК РФ из-за подозрений в участии в деятельности "Хизб ут-Тахрир" (признана террористической решением Верховного суда Российской Федерации от 14.02.2003г.). Почти два месяца Амир находился под стражей несмотря на то, что он с детства прикован к инвалидной коляске из-за редкого генетического заболевания — миопатии Дюшена (прогрессирующей дистрофии мышц).
— В моём случае нет доказательств к применению статьи 205.5, кроме предположительно двух свидетелей, которые дали показания под давлением. Поэтому, как мы с адвокатом полагаем, силовики для подстраховки решили вменить мне ещё одну статью, чтобы хоть как-то меня в итоге наказать, — сообщил нам Гилязов. — Они вполне могут меня снова посадить, оказывая давление на суд, поскольку Постановление правительства (о перечне заболеваний, препятствующих отбыванию наказания) не является законом, как они говорят. Они меня посадят, а потом я буду через апелляцию добиваться освобождения. Это время, деньги, здоровье, и они это хорошо понимают. Несмотря на болезнь, я уже отсидел, и на них повлияло только ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека), заключение врачей и давление общественности.
Силовики для подстраховки решили вменить мне ещё одну статью, чтобы хоть как-то меня в итоге наказать
— Я стал жертвой за свою активную позицию, потому что я позиционирую себя как мусульманин и исламский активист, у меня широкий круг общения. Ну, а сотрудник ФСБ, естественно, не прочь на мне заработать очередной миллиончик и новые погоны.
ДОРОГИ ПРАВОСУДИЯ ВЕДУТ В ЕСПЧ
Дело имама московской мечети "Ярдям" Махмуда Велитова стало одним из самых резонансных дел за "оправдание терроризма". Этого мусульманского религиозного деятеля осудили на три года только за то, что в 2013 году он произнес заупокойную молитву по убитому ранее в Дагестане Абдулле Гаппаеву, которого считают участником "Хизб ут-Тахрир", а также упомянул халифат в своей проповеди. Правозащитники считают Велитова политзаключенным.
Адвокат имама Дагир Хасавов рассказал "Idel.Реалии", что он намерен в ближайшее время попытаться вновь запустить процесс досрочного освобождения Велитова, который отбывает наказание в колонии в Астраханской области.
Я стал жертвой за свою активную позицию, потому что я позиционирую себя как мусульманин и исламский активист, у меня широкий круг общения. Ну, а сотрудник ФСБ, естественно, не прочь на мне заработать очередной миллиончик и новые погоны.
— Сейчас подошёл срок УДО, даже с учетом того, что мусульманам для этого сидеть нужно больше, чем чиновникам, насильникам и ворам. Наша жалоба в ЕСПЧ коммуницирована, я просил об ускоренном рассмотрении дела, поскольку здоровье Велитова ухудшилось, он нуждается в операции.
Уголовный кодекс, по мнению адвоката, используется в борьбе против верующих мусульман, но в суде над его подзащитным никто не смог доказать объективную сторону дела.
— Я требовал в суде ответить на вопрос: какие именно слова из хутбы (проповеди) составляют объективную сторону, но мне ничего не ответили, они просто ссылаются на заключение эксперта. Эксперты — это большая боль, в этом деле, например, дал заключение православный эксперт. Получается, что государство вторгается в дом Бога, в мечеть, где произносят суры из Корана, хадисы, и оценивает это на основе закона Яровой! Это вообще недопустимо. Поэтому когда я бьюсь за шейха Махмуда Велитова, я пытаюсь создать базу практики для защиты человека, когда его преследуют за веру. Этот человек — мученик за веру, он осужден за веру. Этот вопрос мы ставим и перед ЕСПЧ, потому что помимо нарушения права на справедливый суд было нарушено его право на исповедание своей религии. Я думаю, решение Европейского суда будет беспрецедентным, оно будет иметь фундаментальное значение и для других мусульман, потому что есть аналогичное дело в Дагестане.
Государство вторгается в дом Бога, в мечеть, где произносят суры из Корана, хадисы, и оценивает это на основе закона Яровой! Это вообще недопустимо.
Адвокат рассчитывает на Европейский суд, поскольку считает российскую систему правосудия насквозь коррумпированной, отмечая, к примеру, что один из судей, принимавший участие в суде над Велитовым, теперь председательствует в Московском военном окружном суде.
НАКАЗЫВАТЬ БОЛЬШЕ И СТРОЖЕ
В докладе "Мемориала" отмечается не только значительный рост количества дел за "призывы, оправдание и пропаганду терроризма", но и ужесточение наказания по этим делам. Минимальный тюремный срок за поддержку терроризма в интернете составляет 5 лет, и теперь сроки наказания по этим делам превышают сроки осужденных за похищение человека или непредумышленное убийство.
— Статья 282 была массовым инструментом, но не очень жестоким, по ней сажали примерно каждого десятого, — поясняет эксперт Дарья Костромина. — По этой же статье (205.2) сначала тоже было не так много реальных сроков, но сейчас — почти все. В какой-то момент по ней запретили давать условку и ниже нижнего срока. Ниже нижнего могут дать только в тех случаях, когда дела рассматриваются в особом порядке. Сегодня не все проходящие по этой статье получают реальные сроки только потому, что в очень редких случаях суд ограничивается штрафом, иногда людей не заключают под стражу. Условно-досрочное освобождение по 205.2 возможно, но осужденный должен отсидеть три четверти срока — больше, чем по другим статьям.
Эксперт говорит, что закон Яровой в 2016 году открыл возможности для конвертации обвинений в экстремизме в обвинения в терроризме. Призывы к мятежу и насильственному захвату власти в настоящее время считаются призывами к терроризму, хотя раньше это были призывы к экстремизму. В результате за те же самые деяния сегодня людей всё чаще судят по "террористическим статьям", а наказание растёт. Судя по всему, карьерные мотивы силовиков становятся главным двигателем такого перетекания "экстремизма" в "терроризм".
В начале февраля сотрудники ФСБ провели обыск у корреспондентки "Радио Свобода" в Пскове Светланы Прокопьевой, её также подозревают в "оправдании терроризма" за рассуждения о взрыве в здании ФСБ в Архангельске. Этот теракт уже становится "золотой жилой" для новых уголовок по статье 205.2. И дело против журналистки — ещё один показатель размаха волны преследований за "пропаганду терроризма" в последнее время. Сначала были исламисты, потом националисты, затем анархисты, и вот теперь, кажется, пришёл черед журналистов.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
