Колумнист Харун Сидоров указывает на то, что не номенклатуры, при первом же нажиме сдающие суверенитет, а только гражданские нации могут быть носителями и гарантами суверенитета. По его словам, это актуально и для республик Поволжья, и вот, почему.

Из событий в Казахстане можно извлечь много уроков, особенно тем, кто не читал в свое время работы Ульянова-Ленина или успел их подзабыть. Но один из них будет повторением той мысли, которая на страницах "Idel.Реалии" мною озвучивалась уже не раз.

Если послушать что охранителей, что всевозможных конспирологов и скептиков, "цветные революции" и майданы приводят к утрате национального суверенитета. Так де это было в Сирии, которая в результате восстания превратилась в страну, поделенную на зоны оккупации военными контингентами иностранных держав. Так это было в Беларуси, чей правитель Александр Лукашенко после массовых акций протеста отказался от своей политики многовекторности и превратился в послушного вассала Кремля. Так это происходит сейчас и в Казахстане, где последствием народного восстания стала прямая интервенция в страну сил Организации Договора о коллективной безопасности, после чего очевидно спасенному ей режиму также придется отказаться от всякой многовекторности и послушно выполнять команды Кремля.

Однако зададимся вопросом, чей это был суверенитет и кто от него отказался?

Как рассказывал бывший премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу, когда массовые протесты в Сирии еще не превратились в кровавую гражданскую войну с интервенцией нескольких иностранных держав, турецкое руководство предложило сирийскому правителю Башару Асаду дорожную карту урегулирования этого кризиса. Нет, она в тот момент даже не предполагала уход из власти самого Асада, который воспринимался многими не как кровавый тиран, а как подающий надежды молодой реформатор. Асаду всего лишь предлагалось прекратить практику политических репрессий, сформировать правительство национального единства с участием оппозиции и провести свободные выборы. На них он после этого с высокой вероятностью мог честно победить.

К 2020 году Александру Лукашенко удалось существенно подправить свой имидж в мире и начать восприниматься не в качестве диктатора, на совести которого без вести пропавшие лидеры оппозиции, а как эдакого макиавеллиста, искусно лавирующего между Россией и Западом и обеспечивающего таким образом своей небольшой стране геополитический суверенитет. Лукашенко вполне мог бы остаться в истории именно с таким имиджем. Благо, в самой Беларуси к тому моменту произошла существенная либерализация, если не политического, то общественного сектора, и набирала обороты мягкая белорусизация, так нервировавшая шовинистов "русского мира". Все, что ему нужно было сделать — это провести пресловутый транзит власти. Инициировать перераспределение полномочий в пользу парламента, пустить в него оппозицию, сформировать правительство с ее участием, а самому превратиться из "капитана национальной сборной" в ее тренера.

Казалось бы, что-то подобное произошло в Казахстане, когда Нурсултан Назарбаев оставил пост президента, передав его Касым-Жомарту Токаеву, закрепив за собой позицию именно такого "играющего тренера", в частности, председателя Совета Безопасности. Однако транзит административный так и не стал полноценным общественно-политическим транзитом. Поэтому многие "конспирологи" сочли, что стихийные выступления казахов под лозунгами "Старик, уходи!" (имеется в виду Назарбаев), могли быть инициированы самим Токаевым, чтобы окончательно отодвинуть в тень "национального лидера" и стать полноправным главой государства. Что ж, история давала ему шанс возглавить в этот момент такие преобразования, не просто отстранив старое правительство и встав самому у руля Совета Безопасности, но инициировав процесс национальных консолидации и обновления путем создания все того же правительства национального единства и начала диалога с оппозицией.

Все трое, однако, имея возможность сохранить не только пресловутый суверенитет страны, но и свою власть, поделившись ей со своим обществом, выбрали другой путь — ее сохранения с помощью внешнего жандарма и сдав ему этот самый суверенитет.

Но в таком случае возникает вопрос: "А был ли мальчик?" Был ли тот самый суверенитет, по утрате которого в результате "цветных революций" многие льют крокодиловы слезы? Может быть и был, да только не национальный, а абсолютистский — противоречащий самой сути того, что явило себя в Новое время под названием "национальный суверенитет".

Ведь само это понятие означало изъятие суверенитета у абсолютного монарха и его передачу новому, невиданному доселе общественному субъекту — нации. Нации не в смысле сообщества подданных одной национальности, но как политическому сообществу граждан, совместно творящих общее дело (res publica).

Если мы посмотрим на все вышеприведенные случаи под этим углом, то легко придем к выводу, что ни в одном из них никаким национальным суверенитетом до описанных событий и не пахло. Не было там этого национального суверенитета, а был суверенитет абсолютистский, внешнеполитической составляющей которого обладавшие им абсолютные монархии предпочли пожертвовать, чтобы сохранить единоличную внутриполитическую власть, утвердив ее на иностранных штыках и избавив себя от необходимости делиться ей с народом.

Если смотреть под этим же углом, станет ясно и то, что вся внешняя политика Кремля как минимум последних двадцати лет определяется страхом перед пробуждением именно наций. По этой причине Кремль соглашался иметь дело с "суверенным" Кучмой, но был травмирован уже первым украинским Майданом и родившейся из него Оранжевой революцией. По этой же причине он был готов иметь дело с "суверенным" Шеварнадзе, но сразу воспринял как своего кровного врага Саакашвили, пришедшего к власти благодаря Революции роз. На второй же Майдан он и вовсе отреагировал вооруженной агрессией против Украины с оккупацией части ее территории. А Армению за ее Бархатную революцию, свергнувшую прокремлевский карабахский клан, наказал лишением поддержки во Второй Карабахской войне.

Что необходимо понять из всех этих историй применительно к республикам России, это то, что нигде в них никакого национального суверенитета тем более нет. Есть, кое где рядящиеся в национальные одежды даже не абсолютные монархи, а прямые ставленники или согласованные вассалы Кремля, которым пока, но чем дальше, тем меньше, позволяется поддерживать фикцию существования этих "национальных республик". Последние же, если до сих пор не ликвидированы официально, то только из-за опасения Кремля перед тем, что это может вызвать проявление наций — номинальных суверенов этих номинальных республик, которые перед лицом их утраты могут захотеть стать ими реально и утвердить их всерьез.

Именно поэтому не номенклатуры, при первом же нажиме сдающие этот суверенитет, а только гражданские нации могут быть его носителями и гарантами. Но, разумеется, пока Россией в целом правит абсолютистская власть, допустить их появления она не может — ни вокруг себя, ни тем более внутри себя. И чтобы это изменилось, нужно, чтобы сбылся ее главный кошмар — рождение того нового гражданского субъекта, что отберет у абсолютистской власти сам российский суверенитет. И вот когда он станет национальным, его обладатель автоматически признает остальные национальные суверенитеты и займет свое место среди других наций.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram.