Всю минувшую неделю в СМИ вспоминали и обсуждали октябрьские события 1993 года и разгон Верховного Совета, которым в этом году исполнилось 25 лет. В этой связи чаще всего вспоминали печально знаменитый указ №1400, повлекший за собой разгон законно действовавшего представительного органа РФ и кровавую бойню на улицах Москвы. Накал противостояния, вкупе с пролитой кровью, позволяет характеризовать эти события как кульминацию гражданской войны низкой интенсивности.
Этим указом Ельцина узаконивалась передача власти от представительных, законно избранных органов назначенной сверху бюрократии
Вспоминая действия обеих сторон того конфликта в конце сентября — начале октября 1993-го, многие эксперты забывают, что те события повлекли за собой не только разгон Верховного Совета, но и всех нижестоящих Советов (республик, областей, городов и районов). Оформлен он был в форме указа №1617, вышедшего за подписью Бориса Ельцина ровно 25 лет назад — 9 октября 1993 года Этот судьбоносный документ, так же как и указ №1400, носил сухое бюрократическое название: "О реформе представительных органов и органов местного самоуправления в Российской Федерации". Он не только расформировал Советы всех уровней по всей стране, но и согласно четвертому пункту этого указа, предусматривалась передача всех их полномочий местным административным властям — вплоть до новых выборов. То есть фактически этим указом Ельцина узаконивалась передача власти от представительных, законно избранных органов назначенной сверху бюрократии.
Разгон Верховного Совета и последовавший за ним разгон Советов разных уровней стала де-юре концом советской власти. Да, советская власть (т.е. "власть Советов") закончилась не с развалом Советского Союза, а именно после событий октября 1993 года, т.к. именно после этого Советы, как институт народного самоуправления, перестали существовать. Настоящая реальная власть Советов существоала не слишком долго. Первый этап — это собственно возникновение самих Советов, как органов народного самоуправления, в ходе февральской революции 1917 года. Затем постепенный переход реальной власти от них к партийным органам, узаконенный где-то в начале 20-х годов, связанный с окончательным переходом к однопартийной политической системе. В итоге Советы номинально существовали, но реальная власть была у партийных органов и именно партийные бюрократы, а не избранные депутаты определяли жизнь в стране.
В годы перестройки Советы получили "второе дыхание", став по мере ослабления власти органов КПСС уже не номинальной, а реальной властью.
Всемогущие первые секретари горкомов, обкомов запросто проигрывали выборы вчерашним студентам
Особенно этому способствовала атмосфера подлинно демократических выборов 1989-1990 гг., свободная как от влияния больших денег избирательных фондов, так и от всевозможных избирательных "технологий" нынешней России — как то административный ресурс, "карусели" и т.д. Депутатом Совета любого уровня, начиная с районного и заканчивая Верховным Советом страны, мог стать любой гражданин: ученый, аграрий, журналист, писатель, рабочий от сохи или профсоюзный деятель — в общем, любой парень с соседней улицы. Не было необходимости даже в сборе многочисленных подписей и поддержки какой-либо партии — достаточно было организовать сбор инициативной группы из числа представителей какого-либо коллектива предприятия, общественной организации и т.д. Благодаря этому всемогущие первые секретари горкомов, обкомов запросто проигрывали выборы вчерашним студентам, не обремененным грузом каких-либо посторонних обязательств, но зато крепко связанным со своими непосредственными избирателями. Это был образец настоящей "народной" демократии, о которой так мечтали многие поколения.
А как же события реанимации Советов и их трагической гибели отразились на судьбе национальных республик? Анализ ситуации того времени говорит нам о том, что именно существование Советов — как полностью легитимных органов, представляющих интересы избиравших их граждан — стало тем самым "фундаментом", скреплявшим чаяния простых граждан и всего общества в целом. Особенно это проявилось именно в случае с национальными республиками, т.к. здесь помимо экономических, общеполитических были и иные аспекты, а именно восстановление попранных прав многих народов.
В случае с Башкортостаном главной нервной точкой в национальном вопросе того периода был татарский аспект
Выборы в Верховный Совет РСФСР и Советы автономных республик прошли в 1990 году. Изменившийся состав высших представительных органов автономных республик способствовал тому, что именно они стали движущей силой, добивавшейся расширения их прав и приравнивания их по своему статусу союзным республикам. Если сравнивать две близкородственные республики — Башкортостан и Татарстан, то так было и в случае с Верховным Советом ТАССР (Татарстан), и в случае с БАССР (Башкортостан). Разница между двумя республиками была лишь в том, что в случае с Татарстаном партийные органы продолжали оказывать определенное влияние на эти процессы — в Башкортостане же партийные органы полностью потеряли свою силу к 1990 году.
Парламент Башкортостана так и не рассмотрел вопрос о статусе татарского языка
Однако национальные проблемы сводились не только к борьбе за суверенитет, но и к решению ряда других застарелых проблем. И в этом случае свою роль играли и местные советы. В случае с Башкортостаном главной нервной точкой в национальном вопросе того периода был татарский аспект. И в ходе обсуждения Декларации о суверенитете Башкортостана, при обсуждении вопроса о государственных языках, остро встал вопрос о возвращении татарскому языку статуса официального/государственного в республике.
Но в итоговый текст Декларации положение о языках так и не попало. И всё же борьба продолжалась. И свое слово взяли Советы. Так, одним из первых на эту проблему откликнулись депутаты Нижнекарышского сельсовета Балтачевского района, заявив в своем решении о необходимости признания татарского языка в качестве государственного.
Затем аналогичные решения выносят уже вышестоящие Советы. Так, 2 июня 1992 года такое решение выносит Янаульский горсовет: "Считать целесообразным предоставление статуса государственного языка в Башкортостане башкирскому, русскому, татарскому языкам".
Аналогичные решения с таким же требованием были приняты сессиями Дюртюлинского, Кушнаренковского, Чекмагушевского и других горрайсоветов западных и северо-западных регионов РБ, где, как известно, абсолютное большинство составляет татароязычное население. Однако уже тогда, находясь под идеологическим влиянием антитатарски настроенной части местной интеллигенции, председатель Верховного Совета Муртаза Рахимов намеренно тянул с решением по данному вопросу. "Успешно" дотянув с этим вплоть до осени 1993-го. В итоге парламент республики так и не рассмотрел вопрос о статусе татарского языка.
Демократически избранные в начале 1990-х гг. органы самоуправления были ещё независимы от региональных властей
Принятие Советами решений о предоставлении татарскому языку статуса государственного свидетельствует о том, что языковой вопрос, вопреки общепринятому мнению, в конце 1980-х — начале 1990-х гг. волновал не только национальную интеллигенцию, но и обычных граждан. Решения Советов фактически легитимизировали требования национальных организаций о необходимости предоставления языку татарского народа государственного статуса. Это впервые в истории позволило уже на низовом уровне легитимизировать главное требование татарского национального движения Башкортостана относительно введения в республике трех государственных языков: русского, башкирского и татарского.
Такая самостоятельность Советов по исключительно политизированному вопросу свидетельствовала и о том, что демократически избранные в начале 1990-х гг. органы самоуправления были ещё независимы от региональных властей. Впоследствии, после разгона Советов в октябре 1993-го, Муртаза Рахимов построил полностью контролируемую им "вертикаль власти" — вплоть до низового уровня местного самоуправления. Тогда большинство избираемых должностных лиц — главы районных администраций и мэры городов — стали назначаться им лично. Сама процедура выборов депутатов стала жестко контролироваться, поэтому неугодные властям кандидаты не имели в этой ситуации никаких шансов на победу. Вот и неудивительно, что таких "осечек" строго выстроенная "вертикаль" уже больше не допускала, т.к. контроль был полностью в руках исполнительной власти.
Разгон Советов в разных регионах протекал по-разному. Где-то их деятельность была приостановлена полностью, где-то они продолжали существовать. И В Башкортостане, и в Татарстане Верховные Советы формально существовали, прекратив свое существование только в 1995 году, но они ни прежнего влияния, ни реальных возможностей они уже не имели.
В любом случае, разгон Советов повлиял отрицательно, в том числе, и на решении национальных проблем, т.к. в новоизбранные парламенты благодаря админресурсу уже не были допущены наиболее принципиальные депутаты из прежних составов — началась бюрократизация и процесс их формального существования .
Разгон Верховного Совета не только позволил узурпировать власть в стране, но и привел к тому, что стала возможной обширная приватизация, приведшая к растаскиванию крупных и лакомых кусков государственной собственности
Возвращаясь к октябрю 1993 года, то разгон Верховного Совета не только позволил узурпировать власть в стране, но и привел к тому, что стала возможной обширная приватизация, приведшая к растаскиванию крупных и лакомых кусков государственной собственности, что, в свою очередь, привело как к обнищанию населения, так и к развалу народного хозяйства (или как принято говорить сейчас, реального сектора экономики). Разгон Верховного Совета полностью уничтожил и низовую демократию, вновь зародившуюся в годы перестройки в виде реально действовавших профсоюзов. В частности, именно после событий октября 1993 года Федерация независимых профсоюзов стала подконтрольной властям организацией.
Разгон не только Верховного Совета, но, что немаловажно, и всех низовых Советов, стал, как мы теперь можем убедиться, по сути, катастрофой и точкой невозрата для всей демократии в целом. Окончательно были похоронены идеи о реально работающем местном самоуправлении, которого мы не можем дождаться уже 25 лет. А для национальных республик это означало, что закончился период "народного" суверенитета, и взамен начался период уже его "номенклатурного" варианта, который полностью выхолостил подлинные идеалы самостоятельности, упустил исторический шанс народов федерации на построение настоящего федерализма, где их права были бы соблюдены в полной мере — заодно уже тогда предопределив все нынешние проблемы.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
