Обсуждение экранизации книги Гузели Яхиной "Зулейха открывает глаза" породило как ожидаемые, так и весьма неожиданные дискуссии, одна из которых побудила колумниста Харуна Сидорова, как он сам признается, написать этот текст.
Хотите сообщить новость или связаться нами?
Пишите или посылайте нам голосовые сообщения в WhatsApp.
Как выяснилось, не одному комментатору пришла в голову мысль о том, что своеобразным татарским ответом на ломку своей идентичности в этом романе могло бы стать такое его продолжение, в котором Юсуф, записанный Иосифом Игнатовым, живя в Ленинграде, но зная, кто он на самом деле, возвращается к своим татарским корням и возвращает себе свои настоящие имя, отчество и фамилию.
Обсуждение такого развития сюжета породило разные фантазии. Одной из них было предположение, что выросший в русской среде Юсуф так бы и остался Иосифом Игнатовым, а вот его сын уже в постсоветское время мог бы стать русским мусульманином. Эта художественная фантазия наложилась на обсуждение еще одной актуальной для татарской идентичности темы — т. н. русскоязычных татар, то есть людей, утративших татарский язык и полностью перешедших на русский, но сохранивших ощущение принадлежности к татарскому народу.
Насколько я понимаю, в татарской среде есть два взгляда на эту проблему. Первый — своими людьми разбрасываться нельзя, поэтому русскоязычных татар тоже надо считать татарами, не отталкивать от татарской среды, не дискриминировать, но благодаря удержанию их в поле притяжения родного этноса мотивировать их учить язык своих предков. Второй, что русскоязычные татары это "отрезанный ломоть" и переходная стадия ассимиляции от полноценных татар через культурное обрусение и далее смешанный брак в обычные русские, поэтому это явление нормализовывать нельзя, и нужно требовать, чтобы человек, желающий считаться татарином, обязательно учил свой язык и знал его.
Хочу подчеркнуть, что считаю эту проблему исключительно внутренним делом татарского народа. Однако одно из предлагаемых ее решений непосредственно затрагивает то сообщество, к которому имеет отношение автор этих строк — русских мусульман. Потому что, в некоторых случаях русифицированные люди с татарскими корнями и даже фамилиями, которых из-за незнания ими татарского языка не принимает часть их соплеменников, обращаясь к исламу, в качестве возможного способа решения проблемы своей идентичности начинают присматриваться к идентичности русских мусульман.
Русские мусульмане пока еще не состоялись как устойчивая этноконфессиональная общность даже в сравнении с кряшенами, чья идентичность и общность воспроизводят себя уже многими поколениями
Тут надо оговориться, что русские мусульмане пока еще не состоялись как устойчивая этноконфессиональная общность даже в сравнении с кряшенами, чья идентичность и общность воспроизводят себя уже многими поколениями. И в ходе обсуждения ее и ее перспектив прежде всего встает вопрос о критериях принадлежности к ней.
Если говорить о среде "русскоязычных мусульман" как среде мусульман, общающихся между собой на русском языке и все в большей степени переходящих на него в повседневном общении, следует констатировать, что проблема этнической идентичности одним этим фактором не определяется. Большинство таких людей, будучи представителями коренных мусульманских народов ("этнических мусульман"), говоря и даже думая на русском, сохраняют свою принадлежность к этим народам и никакими русскими себя не считают.
Еще одна категория людей внутри этой среды — радикальные анационалисты, считающие, что сознательная приверженность убеждениям и практике ислама вытесняет этническую принадлежность и делает таких людей "просто мусульманами". Насколько устойчивой и перспективной является такая идентичность, отдельный вопрос, однако, надо зафиксировать, что нельзя ставить знак равенства между русскоязычными "просто мусульманами" и русскими мусульманами.
Под последними, если рассматривать это понятие в этнокультурном смысле, все же следует понимать формирующуюся прослойку тяготеющих друг другу, в частности, в плане создания семей, мусульман, либо происходящих из русского народа, либо сформировавшихся в русской этнокультурной среде и не имеющих иного этнического самосознания. И в контексте данной статьи возникает вопрос — могут ли русифицированные татары, не признаваемые своими соплеменниками частью родного народа, становиться органичной частью этой новой, формирующейся общности?
Объективных причин, стоящих на пути у такой кооптации нет. Если вывести за скобки такие идеологические критерии "русскости" как православие или имперскость, которые в случае с русскими мусульманами утрачивают свою актуальность, главными этнокультурными характеристиками этого сообщества будут русскоязычность и преобладание в нем носителей преимущественно европейского, в частности восточноевропейского генотипа в отличие от устойчивых этноконфессиональных мусульманских сообществ с другими доминантами (малоазиатской у кавказцев и центральноазиатской у среднеазиатов). Русскоязычные татары по этим параметрам при желании органично совместимы с русскими мусульманами и своей русскоязычностью, и преобладанием у большинства европейских групп татар (волжских и "польско-литовских") восточноевропейского генотипа.
Однако как показывает опыт нашего сообщества, у немалой части таких людей возникают субъективные, проще говоря психологические препятствия для такого перехода. Главное из них, на мой взгляд, заключается в том, что русские мусульмане пока представляют собой общность в начальной стадии становления, у которой отсутствует сколь-либо длительная история, и которая формируется таким внутренне-противоречивым путем как принятие ислама представителями народа с немусульманскими историей, самосознанием и большинством. Это обрекает их на внутренний конфликт, выйти из которого с сохранением как религиозного, так и этнического самосознания часто оказываются не в состоянии и сами этнические русские или другие неофиты, принявшие ислам, что нередко оборачивается отказом либо от этнической русской, либо в некоторых случаях в конце концов от исламской религиозной идентичности. И только та их часть, которая мотивирована сильным чувством как религиозной, так и этнической принадлежности, способна разрешить для себя этот конфликт на нетривиальных путях переосмысления собственной этнической истории и обретения альтернативного, русско-антиимперского (или постимперского) самосознания, позволяющего сочетать эту новую русскость с исламскостью.
Проблема, а если посмотреть с другой стороны, то как раз ее наиболее простое решение, заключается в том, что для человека с татарскими и любыми другими этномусульманскими корнями, все это совершенно излишне. Ведь в их случае проблема обретения цельности этнического и религиозного самосознания решается элементарно — через возврат к корням и идентичности родного мусульманского народа. И многие исламизирующиеся русскоязычные татары, из-за отчужденности от своего народа испытывающие соблазн примкнуть к русским мусульманам, со временем это начинают понимать. Хуже всего дело обстоит с той их частью, кто в итоге не чувствует себя "в своей тарелке" ни среди татар, ни среди русских мусульман с цельным самосознанием — будучи потерянными для своего народа, в среде формирующегося сообщества русских мусульман такие люди тоже часто становятся носителями постоянных сомнений, подозрений, обид и т. д. Но есть и такие, кто приходит к вполне логичному решению — гораздо проще приложить усилия для воссоединения с уже готовым, сформировавшимся мусульманским народом, чем участвовать в формировании (и прежде всего в своих собственных голове и сердце) с чистого листа нового, на данный момент внутренне-конфликтного сообщества.
По этой очевидной причине на такой путь порой становятся люди не только с явным татарским происхождением, дающим о себе знать в фамилии или внешности, но и с куда менее очевидным, по-русски говоря, "седьмая вода на киселе". Иногда это бывают русские мусульмане, живущие в Татарстане или татарских поселениях за его пределами, или просто женатые на татарках, которым понятная идентичность "старых" мусульман-татар оказывается ближе, чем новых мусульман-русских. Есть, например, случаи вроде известного дальневосточного мусульманского деятеля Хамзы Кузнецова, который несмотря на свою русскую фамилию, считает себя татарином на основании наличия у него бабушки-татарки.
Решающую роль в предпочтении той или иной идентичности в "пограничных ситуациях" всегда играет фактор свободного и осознанного выбора
Тем исламски мыслящим русскоязычным татарам и другим русифицированным выходцам из "этнических мусульман", которые встают перед выбором своей идентичности, я бы советовал учитывать описанные факторы, сложности и риски. Что не означает, что путь в русские мусульмане для них закрыт. Примеры успешной кооптации в это сообщество таких людей тоже имеются, но обычно это люди, в ситуации которых уже имеющаяся у них русская этнокультурная составляющая органически преобладает у них и их детей, например, когда человек со смешанным, в том числе русским происхождением вступает в брак с русской мусульманкой или русским мусульманином. Тут происходит уже естественный процесс ассимиляции посредством смешанных браков и приобщения к общей религии на преобладающей у обеих сторон этнокультурной основе, так же, как он происходит в тех случаях, когда русские убежденные мусульманки выходят замуж за мусульман-татар или когда люди с русскими фамилиями и татарскими корнями, больше тяготея к татарам, женятся на татарках и уже воспитывают с ними общих детей как татар.
В конечном счете решающую роль в предпочтении той или иной идентичности в "пограничных ситуациях" всегда играет фактор свободного и осознанного выбора. Но надо понимать и то, какие объективные обстоятельства могут ему способствовать или препятствовать.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
