В мордовской столице Саранске в День России провели фестиваль "Мордовия многонациональная". Это мероприятие стало поводом для анализа терминологии российской этнической политики. Этнолог Харун (Вадим) Сидоров утверждает, что нынешнюю политику России в отношении этнических групп лучше отражает термин "многоэтничность", а не "многонациональность". В своей очередной колонке он объясняет свою позицию.
День России в Саранске отметили фестивалем "Мордовия многонациональная", — сообщила газета "Известия Мордовии", учредителем которой являются власти республики. Далее описывалась идиллическая картина:
"Центр Саранска выглядел как праздничная разноцветная палитра. От ярких национальных и стилизованных сценических нарядов артистов профессиональных и самодеятельных музыкальных коллективов Саранска и всех районов Мордовии, которые приехали в столицу региона, чтобы поздравить жителей и гостей республики с Днём России. Эффектные эрзяночки и мокшаночки привлекали внимание. <...> На проспекте Ленина прохожие притормаживали около установленной в тенёчке рамки, чтобы сплести фрагмент камуфляжной сети цвета хаки. На Советской площади народ с любопытством следил за бравыми казаками, демонстрировавшими мастерство владения шашкой. Чуть дальше развернулась небольшая выставка национальных узбекских, туркменских и таджикских изделий, подготовленная студентами МГУ им. Н.П. Огарёва".
Если с "эффектными эрзяночками и мокшаночками", как и с "узбекскими, туркменскими и таджикскими изделиями" все ясно и можно даже как-то попытаться вписать в этот ряд казаков (хотя едва ли это были представители казаков как национальности), то к какой национальной культуре в рамках фестиваля "Многонациональная Мордовия" относится плетение "камуфляжной сети цвета хаки" — остается загадкой. Впрочем, можно предположить, что к культуре того самого "русского мира", которая сейчас внедряется во все этнические культуры народов страны.
Но если серьезно, описанная выше идиллия — повод задуматься об отнюдь не шуточном вопросе: какой российские власти хотят видеть "многонациональность" в стране, а в каком виде она их не устраивает.
Праздники и будни
"Эффектные эрзяночки и мокшаночки", призванные привлекать внимание прохожих, — крайне наглядный образ многонациональности по-российски. А как же обстоят дела у эрзи и мокши как этнических групп, собирательным именем которых (мордва) названа республика, в которой прошел этот фестиваль?
Между двумя последними переписями (то есть всего за десять лет) их количество сократилось на 35%. Коротко и по существу это можно определить как этнодемографический обвал, то есть национальную катастрофу двух титульных народов или одного народа (об этом далее) "многонациональной Мордовии".
То же происходит и с их языком — душой народа. Если в 2010 году им владели 392 тысячи человек, то в 2021-м таковых осталось только 220 тысяч. Иначе говоря, количество "мордовоязычных" за это время снизилось еще больше — на 44%, что также иначе как национальной катастрофой не назовешь.
Таким образом, в реальности — вне "многонациональных" фестивалей — народ(ы) "эффектных эрзяночек и мокшаночек" вымирае(ют), превращаясь в часть праздничного антуража на День России. Где-то в одном ряду с "камуфляжной сетью цвета хаки", "бравыми казаками" и "узбекскими, туркменскими и таджикскими изделиями".
Впрочем, похоже, что глава Мордовии Артем Здунов любит праздники, посвященные народам и языкам, в том числе эрзян и мокшан, но не очень любит говорить об их проблемах. Так, в 2023 году, отмечая День мордовских языков, он провозгласил: "Пусть мордовский народ живет в веках, с гордостью говорит на родных языках!". Он также добавил много пафосных слов о значении для народов их родных языков.
Примерно в том же духе и в этом году прошла его встреча с представителями мордовских организаций, на которой тоже было произнесено много подобного. Но ни там, ни там не было слов, фиксирующих реальность — катастрофы, которая происходит с "мордовскими языками". Катастрофы, которую не способны преодолеть паллиативные меры, регулярно предлагаемые Здуновым: вроде создания онлайн-переводчиков и популяризации языка личным примером родителей своим детям.
А какие способны? Мировая, да и российская практика дает вполне ясный ответ на этот вопрос, особенно очевидный для народов, как бы имеющих свои государственные образования. Ведь "почему-то" язык сопоставимого по численности с эрзянами и мокшанами другого финно-угорского народа — эстонцев — не исчезает. И понятно, почему — он в Эстонии является государственным и де-юре, и де-факто; жить в этой стране, не соприкасаясь с ним и не пользуясь им так или иначе, нельзя.
Равно как и позиции русского языка в России обеспечиваются его государственным статусом, причем не просто провозглашением такового в Конституции, но и целым рядом нормативных актов вроде законов "О государственном языке", "О защите прав потребителей", "О рекламе" и т.п., которые не только предписывают использование русского языка в соответствующих сферах, но и ограничивают использование в них иностранных языков, слов, графики.
А что же Мордовия? Согласно статье 13 ее Конституции, "мордовский (мокшанский, эрзянский) языки" являются в ней такими же государственными, как и русский. И если бы они ими были и де-факто, подобно тому, как ими являются эстонский в Эстонии и русский — в России, можно было бы говорить о действительно "многонациональной Мордовии". Например, если бы образование, делопроизводство, информационное вещание и т.п. велись бы на эрзянском и мокшанском в такой же пропорции, как и на русском. При этом можно было бы учесть специфику различных территорий Мордовии: где-то эрзянских, где-то мокшанских, где-то русских, а где-то — например, и татарских, где подобно различным кантонам Швейцарии преобладал бы тот или иной язык. Такая Мордовия была бы по-настоящему многонациональной. Но именно подобная многонациональность и отрицается околовластными идеологами современной России.
Многоэтничность вместо многонациональности
Так, Александр Дугин, ставший ныне желанным гостем на статусных мероприятиях уже и в Казани, отвечая на вопрос, укрепляет ли Россию ее многонациональность или нет, говорит:
"Многоэтничность — естественно укрепляет. А вот "многонациональность" может вести только к ослаблению. Многоэтничность — это та "цветущая сложность", о которой говорил Константин Леонтьев и ранние евразийцы. Многообразие этносов, культур, традиций, а не нефть, газ, алмазы, другие полезные ископаемые — наше основное богатство. Это богатство интеллектуального, культурного, мировоззренческого опыта. ...Национализм изобретает нацию, то есть общество, которого никогда не существовало, но использует при этом элементы, которые берутся в реальном историческом опыте конкретных групп (этносов и истории народа), вырываются из контекста, лишаясь при этом смысла, и превращаются в общеобязательную социокультурную догму. Национализм выхолащивает реальное содержание культур этносов и создает подделку, симулякр".
Пафосное многословие Дугина призвано донести до читателя следующую мысль: этносам в России, чтобы сохранить свою самобытность, отнюдь не обязательно становиться современными нациями; и даже наоборот — такая трансформация якобы несет их самобытной культуре угрозу, так как создает вместо нее "подделку".
Вот и академик Валерий Тишков, многие годы возглавлявший Институт этнологии Российской академии наук и даже руководивший Министерством по делам национальностей при президенте Борисе Ельцине, в свое время призывал "забыть о нациях во имя народов, государств и культур", осуждая при этом "старые клише "многонациональности" (вместо общепринятой многоэтничности) из советских деклараций".
Правда, на практике отказ от реальной многонациональности в виде национального суверенитета или хотя бы автономии, в том числе в культурно-языковой сфере, оборачивается исчезновением именно этносов (народов). Тех, о самобытности которых на словах заботится Дугин и во имя которых "забыть о нации" и полноценной многонациональности (заменив ее многоэтничностью) предлагает Тишков.
Но Тишков не видит в этом никакой проблемы, ведь, по его мнению, "народ не умирает с языком", "добровольная языковая ассимиляция (то есть переход с этнического языка на общеупотребимый) является нормой", а язык "Льва Толстого, Антона Чехова и Федора Достоевского... всегда будет пользоваться преимуществом" в России.
Но все это, только когда от этих процессов выигрывает русский язык, а носители иных языков вынуждены ассимилироваться в его пространстве. Когда же процессы развернулись в другую сторону, как это начинало происходить в новых независимых государствах постсоветского пространства, Тишков забил тревогу, предлагая "руководствуясь международно-правовыми нормами и заботами о русском языке... не... снимать вопрос об официальном двуязычии для таких стран бывшего СССР, как Казахстан, Украина, Латвия, Молдова, Кыргызстан".
Стул или электрический стул?
Из всей совокупности известных сегодня фактов совершенно очевидно, что в годы правления Владимира Путина в России произошел фактический отказ от конституционно провозглашенной в ней многонациональности в пользу многоэтничности, которая за нее теперь выдается. И вроде бы это примерно одно и то же, но для народов разница между ними — примерно как между стулом и электрическим стулом.
Многонациональность — это когда языки и культуры соответствующих наций доминируют в их национально-территориальных образованиях, а если их в таковых много, то находятся в паритете друг с другом. И этого, абсолютно очевидно, нет в подавляющем большинстве российских республик, следствием чего является стремительное сокращение носителей их языков. "Многоэтничность" же выглядит примерно так, как это было продемонстрировано на фестивале "Многонациональная Мордовия": "эффектные эрзяночки и мокшаночки" в одном ряду с "бравыми казаками" (наверняка "реестровыми", а не этническими) и "узбекскими, туркменскими и таджикскими изделиями".
В контексте последнего стоит в очередной раз подчеркнуть еще и то, что частью политики российской лубочной "многонациональности", то есть "многоэтничности", является уравнивание этнических групп разного характера. Так, совершенно очевидно, что существованию узбекского, туркменского и таджикского языков и культур в мире сегодня ничего не угрожает. И именно потому, что соответствующие этнические группы стали нациями, чьи государства сохраняют их культуры и языки. Коренные же народы России находятся в принципиально ином положении именно потому, что им не дают стать нациями на своей земле, ставя их в один ряд с диаспорами, а то и с несуразными квазиэтническими общностями вроде "реестровых казаков".
Наконец, в контексте Мордовии нельзя не остановиться на сложном характере ее титульного народа, который, по мнению ряда экспертов, является искусственным объединением двух разных народов (эрзя и мокша), что способствует их ассимиляции. По крайней мере, на это указывают активисты этих этнических групп.
Однако вне зависимости от того, насколько корректно или некорректно это объединение с этнологической точки зрения, в контексте обсуждаемой темы следует предположить, что при наличии в Мордовии и России реальной, институционализированной многонациональности, это бы не стало помехой для сохранения соответствующих языков и культур. Ведь в тех же швейцарских кантонах никто особо не ломает голову над тем, к какой этнической общности относятся носители немецкого, французского, итальянского и ретороманского языков. Они в них просто доминируют, что и решает проблему их сохранения без всяких "фестивалей многонациональности".
Харун (Вадим) Сидоров, кандидат юридических наук, докторант этнологии Карлова Университета (Чехия), эксперт по национальным движениям народов России в целом и Волго-Уральского региона в частности.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
